Десять лет назад, после так называемого референдума о присоединения Крыма, на полуострове учредили российские адвокатские палаты. Тем адвокатам, которые хотели продолжать работу в Крыму, пришлось принимать новые правила игры. «Сота.Право» рассказывает, как это происходило и в каких условиях работают крымские защитники сегодня.
Переходное правосудие
Спустя месяц после так называемого референдума в Крыму, 18 апреля 2014 года, состоялось учредительное собрание адвокатской палаты Севастополя – уже в российской юрисдикции. По данным Федеральной палаты адвокатов РФ, в мероприятии участвовали 245 адвокатов из 258 официально действовавших на 18 марта. Заседание проходило под присмотром тогдашнего вице-президента ФПА Геннадия Шарова и только что назначенного и.о. начальника местного управления российского Минюста.
На следующий день, 19 апреля, аналогичное мероприятие прошло в Симферополе. Там собрались 109 адвокатов – они представляли 1000 из 1100 адвокатов, которые действовали на 18 марта.
По словам бывшего адвоката Лили Гемеджи, некоторые её коллеги отказались участвовать в учредительных собраниях новых палат. «Кто-то выехал и продолжил заниматься адвокатурой в Украине, – рассказывает она «Соте», – Кто-то приостановил деятельность, а кто-то и вовсе отказался работать по российским законам. Судить, много ли уехало адвокатов именно в 2014 году не могу, но лично знаю как минимум троих».
Причины покинуть Крым были. По словам журналиста Антона Наумлюка, который долгое время проработал на полуострове, сразу же после референдума там стали пропадать люди. В основном журналисты, активисты и противники аннексии.
Активисты приезжали на вокзал в Симферополь и тут же пропадали. Или как самый первый погибший в результате оккупации, Решат Аметов. Он вышел с плакатом против российской оккупации, его утащили вооружённые люди, и после этого нашли убитымЖурналист Антон Наумлюк
По данным Верховного комиссара ООН по правам человека, первый зафиксированный случай насильственного исчезновения в Крыму произошёл 3 марта 2014 года – менее, чем через неделю после учреждения пророссийского правительства в Крыму 27 февраля. «С того времени пропали без вести десятки людей, в основном в 2014 году, – говорится в докладе комиссара, – Большинство жертв были освобождены похитителями через несколько часов или несколько дней, однако местонахождение некоторых до сих пор неизвестно».
Оставшиеся адвокаты получили уже российские удостоверения и продолжили работать в Крыму. Вскоре на полуостров приехали и российские защитники. По словам Гемеджи, многие поначалу предпочитали обращаться именно к ним. «В 2014 году люди старались обращаться к адвокатам и юристам, которые имели описание как “российский адвокат”, то бишь приехавший с материка».
Одним из тех, кто начал тогда работать в Крыму, был сочинский адвокат Александр Попков. Он поясняет, что в тот момент украинские коллеги ещё не обладали достаточными знаниями о российской правовой системе. Адвокат Алексей Ладин также приехал в Крым «в длительную командировку» – защищать обвиняемых по «политическим делам. «До 2014 года было украинское законодательство, после 2014 резко все стали “знать” российское, – вспоминает он, – И на самом деле многие юристы и правоохранители, может быть, даже отчасти и судейский корпус слегка плавали в российском законодательстве. И это было для меня очень видно и заметно».
По наблюдениям Попкова крымские суды в то время весьма уважительно относились к защитникам. «Они внимательно все выслушивали, удовлетворяли процессуальные ходатайства. Если было нужно отложить заседание – откладывали. Они, кажется, искренне были готовы работать со стороной защиты», – говорит он.
Украинское законодательство на тот момент было мягче по отношению к правам и обвиняемых, и их защитников. Адвокатам было сложно переходить на более жёсткие российские реалии. Адвокат Александр Попков
Впрочем, Попков добавляет, что «медовый месяц» крымских судей и адвокатов продлился недолго.
Адвокатский запас прочности
По воспоминаниям Наумлюка, до 2016 года серьёзных преследований защитников не было. «Более того, собственно, у адвокатов, кажется, был большой запас прочности, чтобы настаивать на защите своих доверителей», – поясняет он.
Перед лицом ФСБ, полиции или Центра «Э» адвокаты по нынешним временам довольно дерзко себя вели. Приезжали в управление ФСБ, настаивали на том, чтобы задержанного показали – что он в нормальном физическом состоянии. И всё это срабатывало. Журналист Антон Наумлюк
Вскоре ситуация начала меняться. «Обвинение стало фальсифицировать доказательства в судах, – вспоминает Попков, – Были совершенно неадекватные ситуации: прокурор говорил под запись на процессе одно, а в протоколе появлялось уже совершенно другое. Я начинаю это оспаривать, а судья отвечает, мол, адвокат – просто дурачок и ничего не понимает в происходящем».
Однажды судья потребовала у Попкова отдать ей адвокатское удостоверение и выйти из кабинета. На просьбу защитника вернуть документ, ему пригрозили вовсе не пустить на заседание. На «материке» он с таким поведением судей не сталкивался.
Попков даже подготовил доклад о нарушениях прав адвокатов в Крыму. Он зачитал его на заседании Пражского клуба адвокатов в 2016 году. В зале сидели тогдашний президент ростовской палаты Алексей Дулимов и вице-президент ФПА Геннадий Шаров. Последний, по воспоминаниям Попкова, как раз лоббировал создание адвокатской палаты Крыма.
Они очень жёстко восприняли мой доклад и начали на меня в буквальном смысле «наезжать». Кто-то из них сказал: «Молодой человек, а на каком основании вы вообще там [в Крыму] работали, и какое вы имеете право работать не в своём регионе»Адвокат Александр Попков
Московский адвокат Николай Полозов приехал защищать крымских татар на полуостров в 2016 году. По его словам, давление силовиков он почувствовал сразу. В одном из процессов прокурор даже потребовал возбудить в отношении него дело за воспрепятствование работе правосудия. СК провёл проверку, но в возбуждении дела отказал.
По мнению Попкова, примерно до 2018 года от адвокатских палат и даже от правоохранителей ещё можно было «чего-то добиться». Статус адвоката вызывал у последних хотя бы какие-то опасения. В качестве доказательства Попков вспоминает свой разговор с сотрудником ФСБ, которого он спросил, зачем силовики преследуют адвокатов. «Он начал оправдываться, что это, мол, не мы, это центр “Э”. И добавил: “Нам адвокат-мученик не нужен, потому что его повесят на флаг и будут им размахивать”. Это было для меня достаточно откровенная история, что ФСБ якобы не хочет трогать адвокатов, потому что понимает их статус», – вспоминает он.
«Не лезь не в те дела»
Впрочем, собеседники «Соты» признают, что давление со стороны силовиков испытывали на себе далеко не все адвокаты. По словам Попкова, часть его крымских коллег стали сотрудничать с правоохранителями, в том числе с ФСБ. Одна из них объясняла ему, что так они «помогают России в борьбе с терроризмом». «Как-то я сидел в кабинете следователя ФСБ, работая по очередному делу, – рассказывает Попков, – Тут забежала женщина и спрашивает: “Мальчики, кому-нибудь надо что-нибудь подписать?”. Она прямо бегала по коридору, забежала в наш кабинет, перекинулась парой дружеских фраз со следователями. Я подумал, что она адвокат, и вскоре мой подзащитный это подтвердил».
Попков отмечает: репрессии не касались тех защитников, кто просто работал по назначению, не «лез не в те дела» и демонстрировал лояльность власти. «Преследования происходят не по национальному или профессиональному признакам, преследуют за нелояльность», – уверен он.
Наумлюк добавляет: особенно резко силовики реагировали на попытки адвокатов придать дела огласке, обращаться в правозащитные организации, международные институты. «Если ты просто приходишь в суд, на следственные действия, ничего не комментируешь СМИ, то тебя вряд ли будут преследовать, – считает журналист, – Но по политическим делам это никак не поможет подзащитному, ты фактически своим присутствием легитимизируешь судебное решение, которое нельзя назвать справедливым». Если же адвокат прибегает к публичности – за этим последует наказание.
«Под ударом были люди, которые шли своим путём, не боялись браться за сложные, резонансные дела и отстаивать позицию подзащитных, – подтверждает Лиля Гемеджи. С этим соглашается и Алексей Ладин.
Защитники, которые каким-то образом мешают, не поддерживают линию партии и правительства и открыто отстаивают позицию своих подзащитных, которые не согласны с тем, что происходит в Крыму, – они неудобны. В отношении них и происходят, я бы не сказал, репрессии, но определённые силовые методы воздействияАдвокат Алексей Ладин
Как итог – желающих работать по политическим делам, защищать, например, крымских татар, становится всё меньше. Ладин признаёт: у его коллег есть «определённые опасения», ведь все видят, что «административки», обыски, оперативно-разыскные мероприятия касаются именно тех адвокатов, которые работают по «опасным» делам.
«Я не могу на 100% утверждать, потому что мне никогда сотрудники центра “Э” не скажут: потому что ты защищаешь татар и украинцев, мы заморочились и привлекли тебя к административной ответственности, – поясняет Ладин, – Но всё на это указывает».
При этом самих политических дел в регионе достаточно много. «Этот поток увеличился за счёт украинцев, которых задерживали ещё тогда на территории Украины – в Мелитополе, Херсоне, до процедуры референдума, – отмечает адвокат, – После определённых процедур их переводили в Крым, где проходило предварительное следствие».
Первые аресты адвокатов
В январе 2017 года машину, в которой ехали крымские адвокаты Эмиль Кубердинов и Эдем Семедляев, остановила ДПС. Защитники направлялись к доверителям, в доме которых проходил обыск. «Хотят куда-то уводить Эдема Семедляева, для пробивки какой-то базы и так далее. Ждём. Не попадаем пока на обыск», – написал тогда Курбединов.
В тот же день обыски прошли в офисе у самих адвокатов. А Курбединова задержали и арестовали на 10 суток за демонстрацию символики запрещённой организации (ст. 20.3 КоАП). Её обнаружили на фото с митинга организации «Хизб ут-Тахрир» в Крыму в 2013 году. В России организация признана террористической, но в Украине она не была запрещена.
«Это был первый такой случай, когда адвоката задержали без всяких поблажек к его статусу и показательно по надуманному поводу», – говорит Антон Наумлюк.
По его мнению, недовольство властей вызывала «Крымская солидарность» – правозащитная организация, которая помогала пострадавшим от политических репрессий. «Она сложилась с 2015 года, когда начались массовые задержания, и состояла из активистов крымско-татарских, прежде всего, но и украинских тоже, родственников тех, кого задержали, и адвокатов, – вспоминает журналист, – И очень активно действовала».
Теперь репрессии направили на тех, кто защищал неугодных. Так начался новый этап во взаимодействии крымских адвокатов и российской власти на полуострове. В том же 2017 году сотрудники ФСБ похитили адвоката Николая Полозова.
Посреди бела дня на выходе из гостиницы в центре Симферополя оперативники меня затолкали в машину и увезли в главное управление УФСБ на бульваре Ивана Франко. Там меня пытались допросить о моей работе с подзащитным из числа крымских татар, хотя допрос адвоката по фактам оказания им правовой помощи запрещёнАдвокат Николай Полозов
По словам Полозова, сотрудники ФСБ пытались возбудить против него уголовное дело за отказ от дачи показаний. Однако и в этот раз СК отказал после проверки. «И всё это проходило при полном попустительстве ФПА, – негодует Полозов, –Единственная помощь, которую я от них получил, это присланная брошюра “Правила поведения адвоката при проведении обыска”».
Лиля Гемеджи вспоминает, что когда Эмиля Курбединова задержали в первый раз, адвокатская палата за него заступилась. «Однако уже позже, когда в 2022 году задержали сразу двоих адвокатов – Ленура Авамилева и Айдара Азаматова – палата даже не прислала своих представителей на задержание и никак не отреагировала», – констатирует она.
«Акт адвокатской казни»
Один из показательных случаев последних двух лет – лишение адвокатского статуса сразу трёх защитников, работавших на полуострове. Лиля Гемеджи, Рустем Кямилев и Назим Шейхмамбетов известны в Крыму защитой обвиняемых по громким делам о терроризме. Всем троим по разным причинам отказали в получении адвокатского статуса. В случае Гемеджи в палате заявили, что если она, как мусульманка, хочет носить платок – сдать квалификационный экзамен на статус не получится. Хотя неформально все понимали – палата не хочет выдавать статус тем, кто защищает крымских татар по политическим делам.
Чтобы работать на родине, им пришлось сдать экзамены в чеченской палате. Спустя некоторое время, как того требует закон, адвокаты попытались перевестись в палату Крыма, где они и осуществляли защиту. Однако в крымскую палату их не приняли, заявив, что их статус «небезупречен». А затем и чеченская палата прекратила их статус – за нарушение сроков при переводе в крымскую палату.
«Это такой достаточно прецедентный кейс для российской адвокатуры, который прошёл мимо профессионального сообщества, – считает Попков. – Три адвоката, которые получили статус в одном регионе, в Чечне, перевелись в Крым и подали документы в соответствии с установленным порядком. А Крымская палата, вместо того, чтобы принять этих граждан, провела некое оперативное расследование, я даже догадываюсь, с привлечением каких органов». Адвокат утверждает: никаких полномочий на это у палаты нет. А обвинение коллег из другого региона в том, что они незаконно присвоили статус адвоката, – вовсе противоречит профессиональной этике.
Адвокатская палата, выйдя за все рамки своих полномочий, произвела такой акт «адвокатской казни» и, по сути, помогла выкинуть отличных адвокатов из профессии только за то, что они не лояльны партии и правительству Адвокат Александр Попков
После 24 февраля
В 2022 году задержания адвокатов стали уже обычной практикой. Так, в мае 2022 года полицейские задержали адвоката Назима Шейхмамбетова – сразу после суда, на котором он защищал коллегу Эдема Семедляева. На последнего сотрудники центра «Э» составили протокол о «дискредитации» ВС РФ (ч. 2 ст. 20.3.3 КоАП). А Шейхмамбетова обвинили в «организации массового одновременного пребывания граждан в общественном месте» (по ч. 1 ст. 20.2.2 КоАП). Поводом стали события годичной давности: 25 октября 2021 года Шейхмамбетов выступил перед журналистами и активистами, которые пришли поддержать задержанного Семедляева.
Когда Шейхамбетова приехали защищать коллеги Айдер Азаматов и Эмине Авамилева – их самих задержали сотрудники Центра «Э» прямо возле здания суда. В отношении адвокатов составили такие же «митинговые» протоколы по тем же событиям 25 октября. В итоге Шейхмамбетов и Азаматов получили по восемь суток административного ареста, а их коллега Авамилева – пять суток.
Журналист Антон Наумлюк полагает, что таким образом адвокатов вынуждали замолчать и уйти из публичного поля. По его мнению, силовикам это удалось. Отметим, при подготовке этого материала ряд адвокатов, которые работают по политическим делам и ранее активно общались с прессой и «Сотой», отказались от комментариев.
«Ряд моих коллег также подвергались административным преследованиям: аресты, штрафы, ну и собственно, в конце концов сия чаша настигла и меня, – говорит Алексей Ладин, – 13 октября 2024 года центром по борьбе с экстремизмом я был привлечён по двум статьям к административной ответственности». Адвоката обвинили в дискредитации российской армии и распространении экстремистской символики в соцсетях. Ему назначили 14 суток ареста и штраф в 45 тыс. рублей.
Через несколько дней на сайте МВД по республике Крым появился пресс-релиз о деле Ладина. Там говорилось, что в ходе обыска у него обнаружили «материалы, направленные на дискредитацию ВС РФ и органов государственной власти». Помимо этого, в вину адвокату неожиданно вменили защиту обвиняемых в экстремизме и терроризме.
Являясь представителем одного из юридических объединений, гражданин выступал в роли защитника у лиц, подозреваемых в участии в организациях, запрещённых на территории Российской Федерации, а также лиц, обвиняемых в осуществлении террористической деятельности на территории нашей страныМВД по республике Крым
Вероятно, в ведомстве посчитали, что такое поведение недопустимо для адвоката. «Решается вопрос о лишении гражданина лицензии на юридическую деятельность», – заявили в МВД. Вскоре после этого в Тюменскую палату, в которой состоит Ладин, поступило представление от управления Минюста по Крыму. Чиновники утверждали, что публикация запрещённых материалов нарушает Кодекс профессиональной этики адвоката, и требовали лишить Ладина статуса. В конце декабря квалификационная комиссия нашла в действиях адвоката некие нарушения, но совет палаты до сих пор так и не принял решение о наказании.
Ещё одна новая практика последних лет – задержания и аресты адвокатов по административной статье о злоупотреблении свободой СМИ (ч.9 ст. 13.15 КоАП), говорит Попков. По ней, например, в очередной раз задержали Эмиля Курбединова в феврале 2024 года – на него составили административный протокол из-за публикации в его телеграм-канале с консультацией о призыве в армию.
Попков констатирует: к 2024 году Крым стал регионом, в котором практически все нелояльные адвокаты отсидели по 10-15 суток за «какие-то картинки в интернете». «Их чуть не в профилактических целях кидают за решётку, чтобы они поменьше вякали”, – говорит он, – Это прямо такая методика работы правоохранительных органов».
Правозащитная деятельность в Крыму несёт в себе больше рисков для адвоката, чем работа «на материке», считает Попков. «В Крыму сейчас более рьяные силовики, чем, скажем, в соседнем Сочи. На полуострове ведь они видят свою цель в том, чтобы подавить остатки “украинской и западной нечисти”. Обстановка там более нервная. Особенно после 24 февраля 2022 года. Здесь всем “правозащитным” адвокатам в качестве профилактики давали по 15 суток ареста. Это не Мурманск и не Тюмень», – констатирует Попков.
«Пока у нас политически мотивированных уголовных дел в отношении адвокатов нет, – отмечает Ладин, – Но давление ощущается. Собственно, я был на голом месте привлечён к административной ответственности. По закону я знаю и понимаю, что никакого состава нет, но есть степень вероятности приближающаяся к 100% что все решения устоят и вступят в силу. Иллюзий и надежд нет».
