В Большом Левшинском переулке, в историческом особняке, ранее принадлежавшем Дворцовому ведомству, начал работу новый музей, посвящённый истории российского казачества.
Надо отметить, что ранее предпринимались попытки в рамках частной инициативы открыть музеи, посвящённые истории казачества, в частности, музей «Донские казаки» и Музей казачьего сопротивления Владимира Мелихова.
За 18 лет музей Мелихова (в Ростовской области и подмосковном Подольске) пережил более 18 обысков и 600 судебных заседаний по доносам и различным обвинениям. После последнего обыска в начале апреля Мелихов принял решение закрыть музей для посещения.
Фото: yandex.ru/maps
Видимо, во властных коридорах всё-таки решили взять инициативу в свои руки и ликвидировать возникшую неудобную лакуну. В минувший понедельник в Москве, по Высочайшему распоряжению Президента Российской Федерации, с большой помпой и при широком стечении госСМИ открыли Центральный музей российского казачества.
К сожалению, следует отметить, что помещения XIX века бывших апартаментов Дворцового ведомства слабо вписываются в современную концепцию музейного пространства. Это вкупе с невнятной музейной навигацией и логикой размещения коллекции превращает осмотр экспозиции в несколько сомнамбулическое блуждание по лабиринту тускло освещённых залов с хаотично выставленными в витринах артефактами. Впрочем, смотрители музея — несколько напуганные, как нам показалось, минувшим торжественным открытием — не дадут окончательно заблудиться посетителям этого непростого музея-пазла. Создаётся впечатление отсутствия общего замысла экспозиции: всё будто создавалось впопыхах, но с большим старанием придерживаться единственно верной идеологической линии и с явным опасением не выставить случайно какую-нибудь «крамолу», за что в наше непростое время запросто можно получить по шапке от начальства.
Кстати, не была обнаружена и такая сущая безделица, как лифт (помимо цокольного, экспозиция размещена ещё на двух этажах). Причём на цокольном этаже оборудован туалет для инвалидов-колясочников. Видимо, устроители музея решили этим залом и ограничить посещение для лиц с ограниченными возможностями. Может, впрочем, случиться и скверный конфуз — приспичит, скажем, инвалиду СВО в кубанке приобщиться к истории возрожденного казачества — и хоть на руках его поднимай вместе с коляской, кубанкой и боевыми наградами по узким старинным лестницам. Зато на цокольном этаже разместились аж два «широкоформатных кинотеатра», где желающим демонстрируют фильмы, а точнее презентации об истории казачества (со звуком) и об участии оного в СВО (просто частично анимированные картинки без звука).
Из випов на открытии отметились Сергей Иванов — специальный представитель президента РФ (так несколько загадочно звучит нынешняя должность бывшего министра обороны и руководителя администрации президента) и, конечно же, выдающийся отечественный историк и дипломат Владимир Ростиславович Мединский, чьи давно ставшие классикой опусы «О русском пьянстве», «лени…» и прочих замечательных элементах нашего национального культурного кода широко представлены в сувенирном магазине музея. Увы, более ничего примечательного там обнаружено не было.
Чин освящения Центрального музея российского казачества совершил Глава Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, Председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными органами митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл — мера совершенно не лишняя, так как уже в первом зале собрания рядком вывешены портреты аж двух «анафем» — Емельяна Пугачева (XVIII века, в кандалах, написанный по наброску с натуры) и Степана Разина (того же столетия, уже совершенно фантазийный, похожий на карточного валета, в чудной шапке с пером и почему-то с жёлтыми кошачьими глазами и кошачьими же усами). Вплоть до самого свержения самодержавия этих легендарных бунтовщиков, душегубов и заступников угнетённых регулярно проклинали со всех церковных амвонов Российской Империи. Впрочем, уже к тому моменту оба героя давно стали персонажами фольклора и художественной литературы (хотя бы «Капитанская дочка» — «нашего всего» А.С. Пушкина). Наследие Степана Разина также представлено диковинного вида табуретом аж о шести ножках, удивительной сохранности суковатой палкой и голландской литографией с пресловутым утоплением персидской княжны — сама картина весьма напоминает популярную в США сцену «бостонского чаепития» 1773 года, когда возмущённые очередными правительственными поборами колонисты, переодевшись индейцами, утопили груз чая Ост-Индской компании. Компанию же Разину и Пугачеву составил покоритель Сибири — атаман Ермак Тимофеевич, чей портрет размещён на стене по соседству. Собственно, это и ещё стеклянный шкаф с европейскими мушкетами и вполне отечественными бердышами XVI-XVII столетий в сопровождении весьма лаконичных табличек и надписей на стенах должно демонстрировать зарождение удивительного феномена российского казачества — изначально беглых разбойников фронтира, затем особого военно-феодального сословия и даже, по мнению ряда исследователей, отдельного субэтноса.
В следующем небольшом зале вывешен портрет гетмана Богдана Хмельницкого, и весьма скупо, буквально в нескольких экспонатах, излагается история запорожского казачества. Причём в сопроводительных надписях вместо «Украины» фигурируют некие «территории Западной Руси». Любопытно, как бы сложилась история России и неупомянутой Украины — «Западной Руси», если бы паскудный шляхтич Чаплинский не увёл жену казацкого полковника на службе Речи Посполитой Богдана Зиновия Хмельницкого (шляхтича из рода Хмельницких герба Апданк), что сделало последнего лидером национально-освободительного движения, впоследствии присягнувшего Москве. Впрочем, история не знает сослагательного наклонения, и портрета Чаплинского — скромного героя воссоединения левобережной Украины и Московского царства — мы в музее не увидим. За скобками экспозиции остались и Смутное время, где донские казаки метались между Тушинским вором и московским правительством, а их запорожские собратья приняли деятельное участие в польско-литовской интервенции. Не упомянут даже инцидент с гетманом Мазепой и резнёй, учинённой войсками Меншикова при взятии гетманской столицы Батурина. Сама же история Войска запорожского, как следует из пояснительного текста на стене, завершилась следующим образом: «После перехода Крымского ханства под российский протекторат в 1772 г. Запорожское войско утратило свое значение. Через три года Сечь упразднили, а её территорию включили в Новороссийскую губернию. Из запорожцев, переселённых на Кубань, было образовано Черноморское войско, преобразованное впоследствии в Кубанское». Фактически же речь идет именно об уничтожении и насильственной депортации. Это следует из самого названия Манифеста Екатерины II — «Об уничтожении Запорожской Сечи и о причислении оной к Новороссийской губернии», который гласит:«Мы восхотѣли чрезъ сіе объявить во всей Нашей Имперіи къ общему извѣстію Нашимъ всѣмъ вѣрноподданнымъ, что Сѣчь Запорожская въ конецъ уже разрушена, со истребленіемъ на будущее время и самаго названія Запорожскихъ Козаковъ… сочли Мы себя нынѣ обязянными предъ Богомъ, предъ Имперіею Нашею и предъ самымъ вообще человѣчествомъ разрушить Сѣчу Запорожскую и имя Козаковъ, отъ оной заимствованное. Въ слѣдствіе того 4 Іюня Нашимъ Генералъ-Порутчикомъ Текелліемъ со ввѣренными ему отъ насъ войсками занята Сѣчь Запорожская въ совершенномъ порядкъ и полной тишинѣ, безъ всякаго отъ Козаковъ сопротивленія… нѣтъ теперь болѣе Сѣчи Запорожской въ политическомъ ея уродствѣ, слѣдовательно же и Козаковъ сего имени…».
Часть запорожцев бежала на Дунай, где турецкий султан позволил им основать Задунайскую Сечь. Потомки же переселённых на Кубань составляют теперь основу населения современного Краснодарского края, отсюда у большинства из них украинские фамилии. Да и местные быт и кухня больше напоминают украинские, нежели «великорусские». Следующей большой депортации уже в XIX веке подверглось местное автохтонное население Кубани — массовое принудительное переселение (мухаджирство) черкесского народа (а также родственных им убыхов, абазин и абхазов) во время и после окончания Кавказской войны в Османскую империю, совершённое властями Российской империи. Увы, далеко не товарищ Сталин был первопроходцем в области «великих переселений народов».
Практически одновременно с ликвидацией Запорожской Сечи, после подавления восстания уже упомянутого Емельяна Пугачёва, императрица повелела аналогично поступить и с вовлечённым в бунт Яицким казачеством, имя которого и даже само название реки Яик (с тех пор река Урал) были строжайше запрещены к дальнейшему упоминанию. Никогда ещё в российской истории не подвергались репрессиям сами топонимы. На этом, собственно, и завершилась эпоха казачьей вольницы; впрочем, на выставке об этом ни слова, а в следующем зале выставлены богато украшенные парадные сабли, дарованные императрицей казачьим старшинам. Ничто не должно омрачать благодати и величия хода российской истории.Следующие XIX — начало XX века представлены полным сумбуром: литографии, портреты, макеты изб, иконы, награды, войны 1812 года, Крымская, Кавказская, Русско-турецкая за освобождение балканских славян, Русско-японская, Первая мировая — всё свалено в одну кучу, и довольно сложно разобрать, где начинается одно и заканчивается другое. Впрочем, чувство благодати и гордости не покидает, и глупо даже как-то особо подчеркивать, что естественно забытым остаётся участие казачества, вынужденного выполнять карательно-полицейские обязанности в подавлении революционных выступлений 1905 года. За что казаки приобрели в среде прогрессивной общественности того времени нелицеприятную, хотя и вполне заслуженную, репутацию «цепных псов самодержавия». Именно в таком амплуа иррегулярной полиции современные российские власти пытались в недавнем прошлом использовать уже «возрождённых» казаков. Впрочем, за последние годы российское государство достаточно окрепло, чтобы без оглядки на пресловутое «общественное мнение» скрутить в бараний рог любого, не прибегая к помощи различных сомнительных прокси-формирований.
Из экспонатов данного периода особо стоит отметить миниатюрных размеров казачьи мундирчики эпохи наполеоновских войн — видимо, за два столетия люди стали значительно крупнее; сейчас это с трудом наденет на себя даже хрупкий подросток лет 14, и то на голое тело. И ещё, безусловно, коллекции великолепного турецкого и кавказского оружия — холодного и огнестрельного — выставленные в больших стеклянных шкафах. Трудно судить, имеют ли конкретные экспонаты из собрания Государственного исторического музея отношение именно к истории казачества, но выглядят они весьма дорого-богато. Плюс довольно странный макет казачьей конной упряжи с мотоциклетного вида сумками и кирзовой подушкой вместо седла. Русско-японская война представлена деревянной игрушкой, где бородатый казак лупит нагайкой двух смешных япошек в военной форме. И совсем образцом политкорректности путинской эпохи стала экспозиция, посвящённая событиям после февраля 1917 года. Как следует из демонстрируемого в зале кинофильма, «в стране разразился кризис, многие казаки поддерживали различных политических лидеров…». На экране мелькают Троцкий, Корнилов и Колчак, и создаётся впечатление, что речь идёт о современной дилемме — за кого голосовать на очередных бессмысленных выборах: КПРФ, СР или «Единую Россию»? Висят репродукции двух плакатов — «За красных» и «За белых». Два выставленных рядом манекена — с красной лентой на папахе и старорежимный урядник с золотыми погонами — также очевидно должны символизировать тот самый раскол и кризис. И никаких ужасов братоубийственной Гражданской войны. Где-то совсем скромно, рядом с хозяйственной ведомостью руки хорунжего Туроверова — позднее эмигрантского казачьего поэта во Франции — затерялся эпохальный декрет от 10 ноября 1917 года за подписью товарища Свердлова «Об упразднении сословий и гражданских чинов», отменяющий, помимо прочих, и казачье сословие. Был также учтён упомянутый в самом начале злополучный опыт музеев Мелихова, и неудобные фигуры типа атаманов Петра Краснова и Андрея Шкуро, впоследствии сотрудничавших с гитлеровцами, остались вне музейного контекста. Вне контекста, кроме выставленных на отдельной витрине бумажных денежных знаков, осталось и возглавляемое Красновым Всевеликое войско Донское (Донская республика) — независимое государство, провозглашённое в мае 1918 года Кругом спасения Дона на территории казачьей Области Войска Донского после свержения большевистского правительства Донской Советской Республики. Оно находилось изначально под германским протекторатом и пало под ударами Красной армии в начале марта 1920 года. Видимо, организаторы экспозиции сочли неуместным упоминать о прецедентах подобного казачьего сепаратизма в желании отгородиться от всего безумия, охватившего столицы бывшей Империи. Попытки восстановить казачье самоуправление предпринимались при участии упомянутых Краснова и Шкуро и уже во время гитлеровской оккупации в 1942 году. Надо заметить, что в отличие от иных проектов формирования национальных частей из бывших граждан СССР Гитлер и его ближайшее окружение с самого начала весьма благосклонно смотрели на идею формирования казачьих частей, так как придерживались теории о том, что казаки являются потомками готов, а следовательно, принадлежат не к славянской, а к арийской расе. По другим данным, благосклонное отношение к казакам проявлял не Гитлер и нацистское руководство в целом, а местное военное командование во главе с Эвальдом фон Клейстом. В районе своей ответственности Клейст запретил выполнение директивы Гитлера о вывозе населения на работу в Германию, несмотря на противодействие нацистов. В результате политики Клейста в Донской области и на Кубани около 800 тысяч казаков и горцев Северного Кавказа вступили в ряды местной полиции. Отметим, что Краснов и Шкуро личного участия в боевых действиях на стороне вермахта не принимали. Видимо, поэтому организаторы предпочли (немыслимое дело в современной России) события Великой Отечественной войны упомянуть только вскользь. Зато представлена очень стильная печатная машинка «Ундервуд» нобелевского лауреата Михаила Шолохова и его же почему-то написанное от руки весьма корявым почерком письмо товарищу Сталину с жалобами на отдельные безобразия на местах, творимые во время коллективизации. Вероятно, что и печатная машинка стала подарком писателю от Вождя, замучившегося разбирать каракули Михаила Александровича. На этом тему трагедии расказачивания 30-х годов организаторы экспозиции сочли закрытой. Кстати, Пётр Краснов был номинирован на Нобелевскую премию по литературе (1926).
Ну и вишенкой на торте, апофеозом, ради чего, собственно, и формировалось всё это сумбурное великолепие с охватом пяти веков российской истории, стал, естественно, отдельный зал, посвящённый СВО. Тут и манекен в кубанке и бронежилете с нашивкой с ликом Спаса Нерукотворного, тут же квадрокоптер с огромной транспортировочной сумкой, которую не особо большая китайская леталка, по мнению кураторов выставки, способна перемещать на расстояния по воздуху. И целый стеллаж, достойный магазина рок-атрибутики, с нашивками различных казачьих подразделений — сплошные черепа и подобная жуть, уместная только в истинно православном воинстве. Отстрелянные гранатомёты и большущий вымпел с Кодексом казачьей чести, чем-то напоминающий Законы пионерской организации, с комментариями шариковой ручкой неизвестных, но, возможно, весьма примечательных лиц. И особо стоит упомянуть отдельную витрину с богатыми трофеями — пыльная армейская кепка с украинским тризубом, пара каких-то памяток на украинском же, пробитый солдатский котелок советского образца, чёрный китайский типа-метательный нож и непонятные железяки. Главный трофей — пустой инкассаторский мешок украинского «Приват-банка», где, видимо, хранилась главная бандеровская казна. Мы абсолютно уверены, что если в мешке и находились деньги, то пошли они исключительно на самые благие цели.
Напоследок, наверное, стоит упомянуть, что ещё в начале XX века российское казачество, увы, скорее всего было исторически обречено сойти с арены. Пресловутые столыпинские реформы принесли в деревню капиталистические отношения, несовместимые с вековым укладом. А Первая мировая война со своей жуткой триадой — траншеи, колючая проволока и пулемёты — списала кавалерию как род войск. Наступала эпоха Модерна, а в современном российском обществе победившего постмодерна любое возрождение архаики возможно только в форме нелепых симулякров, каковым и является «возрожденное» казачество России. Причём российская власть это прекрасно понимает — петь хором, пожалуйста. Махать бутафорскими шашками на ярмарке — да ради бога. А вот дать казакам реальное самоуправление — категорическое нет. Эту лавочку ещё Государыня Екатерина прикрыла…
