Книга востоковеда и бывшего корреспондента ТАСС в Иране, а ныне иноагента Никиты Смагина «Всем Иран». Парадоксы жизни в автократии под санкциями» вышла в 2025 году в издательстве Individuum и успела собрать много положительных отзывов, завершившихся включением в короткий список номинантов на специальную награду премии «Просветитель» – «ПолитПросвет». Получит ли Никита Смагин награду или нет, мы узнаем совсем скоро – 20 ноября, а пока расскажем, чем книга о жизни под санкциями в одной автократии может заинтересовать читателей, живущих под санкциями в другой автократии.
Нон-фикшн литература часто оказывается более увлекательной на стадии анонса, а в процессе чтения разочаровывает: либо автор пишет слишком сложно (а то и вовсе превращает в научно-популярный текст свою диссертацию), и неподготовленный читатель ломает зубы о научный стиль, либо, наоборот, обещая глубокое исследование, автор сворачивает в публицистику и делится своими, не всегда обоснованными, представлениями о том, как и почему все в мире устроено. Если автору удается пройти между этими Сциллой и Харибдой жанра и написать что-то достаточно серьезное и убедительное, но в то же время увлекательное – успех практически обеспечен, что и случилось с книгой Никиты Смагина. Ее успешность объясняется тремя составляющими: редкие компетенции автора (он сам в предисловии подробно описывает бедственную ситуацию с иранистами в России), журналистский опыт и умение доступно и живо и преподносить политические обзоры и описывать бытовые ситуации, а также особенности самого материала – то есть Ирана.
Если попытаться провести «химический анализ» и выделить из книги отдельные составляющие, то ни набор зарисовок о повседневной жизни нескольких знакомых автору иранцев из среднего класса образованных горожан, ни рассказы о политике и культуре страны, пожалуй, не покажутся чем-то невероятно ценным. Да, интересно почитать, как иранская молодежь устраивает подпольные вечеринки, добывает наркотики и относится к выборам, но эти рассказы сами по себе – лишь набор зарисовок об узкой прослойке горожан, уровень и стиль жизни которых сильно отличается от того, что происходит с жителями сельской глубинки (и о чем Смагин может судить только по чужим публикациям и паре эпизодов, случайным свидетелем которых он стал). Да, интересно читать и про то, как менялась политическая ситуация в Иране последних десятилетий, как консерваторы и реформаторы сменяли друг друга под присмотром аятоллы Хомейни, как страна относится к Израилю и США, кто есть кто в иранской литературе и кинематографе – но большая часть этой информации не эксклюзивна. Чтобы узнать, чем примечательны Омар Хайям и Фирдуоси, достаточно открыть учебник зарубежной литературы, а почитать об успехе фильма «Развод Надера и Симин» можно в обзорах современного кино, да и информация о результатах выборов последних лет и уличных протестах в стране доступна в открытых источниках.
Но стоит соединить все это вместе – описания политики и культуры и личный опыт взаимодействия с жителями страны – и в книге появляется сверхценность, которой не было бы в отдельных сериях статей по разной тематике. Обусловлено это, конечно, не только удачным сочетанием теоретической информации и живых примеров, но и особенностями объекта исследования. Те парадоксы, на разборе которых построена книга Никиты Смагина, задают особую оптику – и такие парадоксы можно найти, только обращаясь к странам, достаточно закрытым и богатым на мрачные стереотипы. Иран, Ирак, Афганистан, Северная Корея – про них можно написать увлекательные книги, где интрига рождается из вопросов о том, как шаблонные представления, существующие во внешнем мире, соотносятся с реальной ситуацией внутри государства. Про страны Европы или США такую книгу не напишешь, даже если хорошо знаешь местную культуру и считаешь, что она не соответствует распространенным клише. Вернее, написать-то напишешь, но популярной она вряд ли станет, потому что читателей не так просто будет увлечь обещанием показать им то, до чего сами они вряд ли докопаются.
Каковы наши представления об Иране? Страна с богатым культурным прошлым и мрачным настоящим, где толпы людей по приказу аятолл проклинают Америку и Израиль, женщин наказывают за неправильно повязанный платок, европейская культура под запретом вместе с алкоголем, за нарушение норм ислама могут наказать плетьми или казнить… Примерно такая картинка возникает в голове у каждого, кто не особенно интересовался деталями жизни в этой стране. Да, еще Иран много лет живет под международным санкциями, в связи с чем его так часто теперь преподносят как положительный пример россиянам.
«— Прошлогодняя коллекция в основном, — сказала она. — Интересно, что иранцы готовы лететь из Тегерана на острова, чтобы купить «Зару», которая у нас в России на каждом шагу. Такие простые вещи, как косметика, одежда — здесь серьезная проблема.
— Как же здорово жить в стране, где нет таких проблем и не приходится жить под санкциями, — заключила она, выходя из магазина.
И мы поехали в сторону аэропорта. На дворе было 23 февраля 2022 года»
Видимо, санкции – первое, из-за чего, читая книгу об Иране, начинаешь невольно применять описанное к России и отмечать: о, и это чем-то похоже на нас, и то… И здесь много лет не сменяется пожилой уже лидер, поэтому выборы ничего принципиально не меняют. И здесь санкции, импортозамещение, попытки обойти запреты тем или иным способом. И здесь культивируется ненависть к соседям и США, насаждаются традиционные ценности, большой разрыв между образованными обывателями в городе и поддерживающими традиционалистов жителями бедной глубинки. Вот так же и мы… – готов уже сказать читатель, но вовремя должен вспомнить, насколько обманчивы такие аналогии.
Ведь Россия и Иран – очень разные.
Никита Смагин старательно это показывает, проводя нас в своей книге по разным уровням (не будем говорить «кругам») иранского общества. Здесь иная политическая ситуация: религиозный лидер много лет поддерживал переходы власти от традиционалистов к сторонникам преобразований, позволяя населению «выпускать пар». Иные способы диалога граждан и власти: выход на улицы для первых привычен, а вторых зачастую заставляет прислушиваться к требованиям населения. Иная социальная политика, из-за которой так нелегко справляться с экономическими проблемами. Иные традиции – и семейные, и культурные. Нет, книга вовсе не стремится показать Иран как некий аналог России, раньше начавший свой унылый путь мировой изоляции, напротив.
И все-таки, продвигаясь через это описание различий, действительно видишь нечто общее и по-настоящему важное.
Какой бы монолитной «империей зла» и «оплотом мракобесия» ни казалась страна со стороны зрителю, привыкшему мыслить стереотипно, внутри она не такова. Да, в этой стране на выборах могут побеждать безальтернативные малоприятные политики, а несменяемый вождь не планирует выпускать ее из рук до своей смерти. Но при этом может оказаться, что большинство населения не поддерживает этого вождя и эти правила, просто не может прямо сейчас что-то радикально изменить, разве что игнорировать выборы и портить бюллетени. Да, вы будете видеть в новостях жуткие милитаристские праздники и шествия с проклятиями в адрес мирового сионизма и западного мира, но на шествия эти собираются постоянные активисты, от которых мало-мальски культурные горожане предпочитают держаться подальше, а обычные граждане вовсе не склонны видеть врагов в других государствах и рассуждают о том, что источники проблем – внутри страны. Да, официально пропагандируется повышение рождаемости и ограничены права женщин – но при этом большинство иранцев вовсе не рвутся поддерживать «традиционные ценности», зато охотно одобряют женские акции протеста. Да, про страну можно думать, что все ее население – религиозные фанатики, пока не выяснится, что у людей здесь очень разное отношение к религии. Да, страна адаптировалась к санкциям, и в то же время все в ней привыкли думать об импортных товарах как более качественных и более желанных. Да, здесь запрещена современная музыка, а местные писатели и режиссеры, получающие известность в мире, легко могут оказаться под арестом или в эмиграции – и при этом иранская молодежь так же, как и везде, хочет слушать современную музыку, интересуется западной культурой и пытается разными способами выбраться за рамки навязанных религиозной цензурой ограничений.
Оказывается, в Иране живут не только фанатики с промытыми религиозной и политической пропагандой мозгами. И иранцы – не представители какой-то особо ущербной нации, которых необходимо вразумить жесткими санкциями, чтобы они взяли и сменили режим. Тут живут вполне нормальные люди, которые хотя примерно того же, что и жители других стран мира, с поправками на национальный колорит.
Просто эти люди не могут прямо сейчас свою страну переделать.
Как и множество россиян.
Ах, ну да, еще в приложении вы найдете словарь персидских нецензурных выражений. А чего еще ждать от книги, повышающей культурный уровень читателя?
