Лицей в Кораллово: рассказ выпускницы

Сейчас лицей-интернат «Подмосковный» переживает самый тяжелый период за все время своей работы – с 1994 года. Уже 31 год он принимает к себе детей из самых незащищенных слоев населения – сирот, ребят из неблагополучных и неполных семей, дети жертв терактов и погибших военных.

6 октября Мещанский суд Москвы по иску Генпрокуратуры «обратил лицей-интернат в доход государства». Причиной, обозначенной в иске, стал долг основателей учреждения Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, осужденных в России по делу «ЮКОСа». Помимо этого, гособвинение заявило, что обучение в лицее носит «ангажированный характер»: якобы там воспитывают оппозиционеров. 

Это не первая попытка государства забрать территорию лицея, в сентябре прошлого года в учреждении прошел ряд рейдов – Минпросвещения, Рособрнадзора, подмосковных Минобра, Минздрава, Росздравнадзора, Роспотребнадзора, МЧС, а также Росгвардии и МВД. Все они хлынули с проверками и пытались вывезти детей с территории.

Тогда десятки выпускников и лицеистов записали видеообращения с просьбами оставить заведение в покое. Это сработало, и лицею дали еще один год.

Через пару дней после теперешнего решения суда умер отец Ходорковского Борис Моисеевич, который вместе со своей женой Марией Филипповной активно участвовал в жизни лицея. Выпускники и работники, заставшие их, всегда с теплотой вспоминали их вклад в развитие лицея. Они не приходили с проверками и на праздники, а жили там, полностью посвящая себя этому делу. 

Лицей спас меня. Я его выпускница и ребенок из неблагополучной семьи: мать зависима от алкоголя, отца в моей жизни практически нет. Я жила в нищете, периодами без света, воды и газа – все, что меня беспокоило, – это в каком состоянии будет мать сегодня. Ни о какой учебе речи не шло, я была заядлым двоечником в своей МБОУ СОШ, меня регулярно травили и шутили про мое семейное положение. От всего этого меня избавил лицей. 

Первое воспоминание о нем: длинная дорога от старой (как ее называют лицеисты) территории до новой. По краям лес и поле, чистый воздух и виднеющиеся вдали жилые коттеджи с основным корпусом, в котором проходит обучение. Светлые коридоры, увешанные фотографиями лицеистов, дети в одинаковой форме с интересом смотрящие на новенькую. Трехэтажный коттедж, в котором живут ученики из одного класса, сбежавшиеся познакомиться, просторная комната с соседками. 

Самым страшным для меня тогда стало то, что у меня забрали телефон: потом его выдавали в определенные часы вечером. До приезда я не знала о таком правиле. Это было катастрофой, я привыкла полностью уходить от реальной жизни в интернет, теперь надо было существовать в офлайне.

Приняли меня тепло, в моем классе у всех детей были свои сложные семейные обстоятельства. У кого-то умерли мать и отец, многие были из многодетных семей, были и из семей военных, которые постоянно переезжали с места на место. 

Были такие же дети, как я: из неблагополучных, видевшие с детства как алкоголь и наркотики убивают их близких. 

Сказать, что дети по кругу гоняли свои травмы и вокруг них бегали и жалели, – нельзя. К тебе относились как к обычному полноценному ребенку, который, несмотря на ситуацию в семье, должен учиться и и развиваться, как и все. 

По началу мне было тяжело привыкнуть к учебному режиму. Вставать приходилось утром, идти на улицу к основному зданию и вместе со всеми делать зарядку. После – сборы в школу, где все носили одинаковую форму, и завтрак. В своей старой школе я привыкла прогуливать учебу, опаздывать – тут я себе не могла такое позволить. Взять выходной в середине учебной недели можно было, только если ты хорошо учишься, таким образом администрация стимулировала лицеистов. После пары уроков был второй завтрак, а позже и обед с первым, салатом и вторым. Можно было взять себе добавку, которую привередливые в еде ученики оставляли на специальном столе. 

Я помню, что в лицее наконец-то полюбила рыбу и супы. За лицейскую рыбу, которую некоторые дети не ели, среди моих одноклассниц шла борьба. После выпуска я больше нигде не могла найти такую же вкусную рыбу.

После уроков было время для отдыха и выполнения домашнего задания. Вместе с воспитателем дети шли на третий этаж, где находились компьютеры, и готовились к следующему учебному дню. 

Без ссор с воспитателями у меня не обходилось. В своей школе я привыкла не делать домашку, точные и естественные науки мне совершенно не давались. Однажды я отказалась выполнять домашнюю работу по химии и сильно поругалась с воспитателем. Меня отчитали, а я, чтобы напакостить, спряталась в коттедже и не пошла на ужин, оставшись в темноте. Воспитатель быстро понял, что меня нет за столом, и вернулся, найдя меня заплаканной. Мы спокойно поговорили и нашли общий язык. Воспитатели в лицее – это те, кто проводят с детьми наибольшее время. Они становятся и друзьями, и руководителями. С ними можно было поговорить по душам, попить чай и обменяться сплетнями, они успокаивали конфликты, но также следили за порядком и успеваемостью, проверяли, чем ты занят.

После ужина дети гуляли, кто сам по себе в наушниках, кто с друзьями, кто-то оставался в коттедже или лицее и отдыхал там. Каждый день у нас было общее собрание с классом, оно называлась «рефлексией», там мы обсуждали лицейские новости, оценки, задачи и расписание на следующий день. После этого дежурный убирал общие зоны, а лицеисты готовились ко сну, не забыв сдать телефоны.

Лицейское расписание было довольно плотным, помимо уроков и подготовки к экзаменам, были спортивные мероприятия, йога, театральный кружок, кружок рисования и музыки и, конечно же, подготовка к праздникам и шоу. День лицея, пародийное шоу «Один в Один», День друзей, Зимний Бал, 8-е марта, Конкурс чтецов и Лицейская Звезда – шоу, на котором ты мог продемонстрировать свои таланты. 

Все федеральные праздники отмечались в лицее с размахом, особенно 9 мая. Задолго до праздника лицеисты учились маршировать, тренировали патриотические песни, рисовали плакаты и печатали фотографии своих родственников для участия в «Бессмертном Полку».

В День Победы перед основным зданием проходил смотр, классы показывали заготовленные выступления и раздавали георгиевские ленты, а после шли к монументу на братской могиле, где были захоронены советские военные, погибшие во время Второй Мировой на территории подмосковного Кораллово. 

Говорить о том, что обучение в лицее носит «ангажированный характер», – значит ничего не знать об этом месте. Когда ты находишься под постоянным наблюдением властей из-за подозрений в связи с Ходорковским, а родители учеников и некоторые выпускники – военные, делать что-то «оппозиционное» – это как стрелять себе в ногу. 

В лицее нас учили уважать свою страну и многообразие ее культуры.После обучения в обычной школе меня удивила сплоченность лицеистов. За год вы с одноклассниками сильно сближаетесь, а разные мероприятия усиливают ваше единство. После той же «рефлексии» и обсуждения насущных дел мы оставались просто поболтать, пошутить или что-нибудь посмотреть. 

Одним из занятий на досуге был «брейн-ринг», который устраивали регулярно против других классов и даже школ. Ты всегда болеешь за своих, а видя, что они на голову умнее другой школы, – чувствуешь гордость. 

Как пример лицейского единения в рамках всех классов, а не только одного, могу вспомнить историю с курением. Однажды старшеклассниц застукали за курением в туалете, директор собрал всех лицеистов в актовом зале и попросил их решить судьбу провинившихся – он не хотел сразу же их исключать, учитывая, что те раскаялись. Большинство поддержало девочек и вышло на сцену в знак солидарности. На своих местах остались чуть больше десяти учеников, которые хотели справедливости, ведь раньше за подобный проступок сразу же исключали. 

Девочки остались в лицее, а после собрания было видно, как их успокаивают и поддерживают. 

Выпускники, несмотря на прошедшие годы, продолжают возвращаться в лицей на праздники и спортивные мероприятия. Некоторые приезжают даже спустя десятки лет после выпуска и поддерживают общение с сотрудниками и своими бывшими одноклассниками. Это место стало для многих вторым, а может и первым домом.

А еще меня всегда удивляло то, что ученики могли влиять на свою жизнь в лицее: участвовать в опросах и голосованиях об этом. 

Главы определенных структур, вроде «специалистов по безопасности» и т. д., избирались учащимися, помимо этого избирались представители лицеистов, отстаивающие их интересы перед администрацией. Обещаниями, на котором строилась такая предвыборная гонка, было, к примеру, убрать кашу из меню столовой и добавить, конечно же, пиццу. 

До 2022 года лицей отправлял своих лучших выпускников в английский колледж, решение о том, кто именно должен поехать, зависело не только от администрации, учителей, но и от лицеистов. Кандидаты могли устроить настоящую предвыборную кампанию, чтобы доказать, что именно они должны покинуть родные пенаты. Кто-то делал ставку на администрацию, а кто-то на перемене собирал вокруг себя публику и разными способами завоевывал их лояльность. Кончалось это и слезами, и криками радости.

Описать атмосферу лицея словами невозможно. Чтобы понять всю суть этого места, все его очарование надо пожить там в качестве лицеиста. Я благодарна за этот опыт и оттого мне, как и многим, знающим лицей, невероятно сложно смотреть на то, как это место уничтожают. 

То, что происходит с лицеем, – трагедия не только для выпускников и педагогов, которые потеряют свои места, но в первую очередь для детей, которым в лицее дали стабильную и спокойную жизнь.

Государству не важно, что Ходорковский не имеет влияние на образование, не важно, что лицеисты так же, как и все остальные, празднуют федеральные праздники, ежегодно устраивают шествие «Бессмертного полка» и с размахом готовят патриотические мероприятия: чиновникам в первую очередь нужна лицейская территория, чтобы застроить ее какими-нибудь домами. Сколько человек пострадает из-за этого – не важно.