Адвокатов Наталью Касилову и Игоря Мельника привлекли к дисциплинарной ответственности за публикации о закрытом судебном заседании по громкому делу в отношении экс-депутата. Защитники считают, что закон запрещает вести аудио и видеозапись во время таких судов – но не публиковать свои заметки о происходящем. Тем не менее адвокатская палата вынесла Касиловой предупреждение, а Мельнику – замечание. Касилова рассказала «Соте», как будет обжаловать это решение и почему оно может стать поводом для лишения её адвокатского статуса.
В сентябре 2022 года депутата Заксобрания Приморского края Артёма Самсонова приговорили к 13 годам лишения свободы по обвинению в насильственных действиях сексуального характера в отношении несовершеннолетнего (п. «б» ч. 4 ст. 132 УК). Причиной стало то, что депутат показал ребёнку фаллоимитатор. Дело вызвало неоднозначную реакцию в регионе: в защиту депутата устраивали протестные акции, их участники уверяли, что преследование носит политический характер.
В феврале Приморский краевой суд отменил приговор и освободил экс-депутата из-под стражи. Сестра Самсонова и одновременно его адвокат Наталья Касилова рассказала «Соте», что апелляция указала на «многочисленные нарушения процессуального и материального права». А также вынесла в отношении судей, рассматривавших дело в первой инстанции, частное определение с перечислением наиболее грубых нарушений (документ есть в распоряжении редакции).
Однако в мае 2023 года кассационная инстанция отменила это решение и вернула дело в апелляцию. В июле новый состав суда подтвердил законность обвинительного приговора Самсонову. Помимо этого апелляция снова вынесла частные определения – но в этот раз не судьям, а защитникам экс-депутата (документ есть у «Соты»).
Суд посчитал нарушением адвокатской этики ряд публикаций защитников в соцсетях.
Так, 21 июня в своём Telegram-канале «Адвокатские истории» адвокат Игорь Мельник якобы вёл «письменную фиксацию хода закрытого судебного заседания».
В этот день в канале действительно появились 7 постов, в которых автор рассказывал о происходящем в зале суда. В частности о том, как адвокатам отказали в ознакомлении с материалами дела, о намерении суда продолжать заседание «до ночи», а также о том, что придумал термин «изнасилование правосудием».
Касилова уверена, что нарушений закона в этих публикациях нет. «Закон позволяет делать письменные заметки во время закрытого процесса, – настаивает она. — Нельзя вести аудио и видеозапись, но этого нам и не вменяется». Она подчёркивает, что нарушением посчитали именно письменные заметки.
Вопросы у судей возникли и к публикациям самой Касиловой. В записи от 21 июня она возмутилась тем, что суд не вызвал для дачи показаний потерпевшего, хотя по другому делу, также связанному сексуализированном насилии в отношении него, он выступал. «Я никак не могу понять, почему 16-летний детина не может рассказать в суде о том, как 4 года назад родной отец его привёл в компанию, где взрослые люди разговаривали о фаллоимитаторе, – написала защитница. – Но этот же самый детина спокойно давал показания о том, как ему причинили травмы заднепроходного отверстия. И прокурор не переживал за его психическое здоровье».
Суд посчитал, что в этой записи Касилова разгласила сведения, ставшие ей известными из материалов дела о сексуализированном насилии в отношении несовершеннолетнего. В частном определении говорится, что адвокат изложила эти факты «в некорректной и циничной форме, допустив высказывания, умаляющие честь и достоинство несовершеннолетнего потерпевшего».
Адвокат с этими обвинениями не согласна. «Нельзя разглашать данные лиц, участвующих в этом деле, – поясняет она. – Также нельзя использовать какую-то грубую оскорбительную лексику, непристойные выражения. Я считаю, что в моём посте таких нарушений не было и персональных данных я не разгласила». Защитница добавляет, что от самого потерпевшего и его законных представителей никаких претензий не получала.
Помимо этого к «частнику» приложили скриншоты из Telegram-канала самого Самсонова с публикациями о судебном разбирательстве. Касилова уверяет, что не имеет отношения к этому каналу и не знает, кто его ведёт.
Наконец, в вину адвокатам поставили неявку в судебное заседание 30 июня. Касилова рассказала, что за два дня до этого Самсонов уведомил суд об отказе от своих защитников. Поэтому обязанности приходить в это заседание у них не было. В заседании 30 июня суд заявил, что не получил уведомления. Тогда Самсонов повторил, что отказывается от защитников и заседание отложили до 7 июля. Через некоторое время Касилова и Мельник вновь стали защищать экс-депутата.
Квалификационная комиссия и Совет адвокатской палаты Приморского края рассмотрели обращение суда и признали, что в действиях защитников есть нарушения. Касиловой вынесли предупреждение, а Мельнику замечание. Что именно палата посчитала нарушением пока неизвестно. По словам Касиловой, «мотивировки» решения она ещё не видела. «Я написала на почту палаты письмо, где прошу сообщить, когда я смогу познакомиться с протоколом и мотивированным решением. Ответа пока не получила», — объяснила она.
Касилова намерена обжаловать это решение в Комиссию по этике и стандартам Федеральной палаты адвокатов. «Я всё же хочу добиться справедливости, – заявила она. – К тому же у меня теперь увеличиваются риски лишения статуса». Она рассказала, что за 12 лет адвокатской практики в отношении неё написали только две жалобы – и обе связаны с делом Самсонова. Если в ближайшее время поступит новая жалоба и палата вынесет ей наказание, за этим может последовать лишение статуса.
По словам Касиловой, в первый раз на неё пожаловались за то, что она пронесла в СИЗО к Самсонову не связанные с защитой документы. Бумаги касались работы депутата в Заксобрании и на посту главы ТСЖ. «Мы соблюли процедуру, письменно следователю заявили ходатайство. Он удовлетворил, — рассказывает Касилова, — Я принесла Артёму то ли депутатский запрос, то ли какую-то финансовую отчётность. Он их подписал и отправил в Заксобрание. А там начали проводить проверку: откуда у него могут быть напечатанные на принтере документы, кто их ему принёс. Так и поступила жалоба на меня».
Тогда совет адвокатской палаты прекратил дело в связи с малозначительностью. Напомним, похожие действия стали поводом для возбуждения уголовного дела в отношении защитников Алексея Навального. Адвокатов Вадима Кобзева, Игоря Сергунина и Алексея Липцера обвинили в экстремизме – на основании того, что они якобы обеспечивали связь политика с внешним миром.
«Сота» попросила адвоката Александра Пиховкина, имеющего опыт защиты коллег в дисциплинарных делах, прокомментировать ситуацию. «Я не берусь давать оценку действиям коллег, – предупредил он. – Просто потому, что не хочу никоим образом быть им судьёй». Впрочем, Пиховкин заметил, что ему известны случаи, когда адвокатов наказывают и за комментарии о ходе открытых судебных заседаний. Это, по его мнению, «оказывает охлаждающее действие на законную деятельность адвокатов».
Правильно было бы применять здесь конституционный принцип, что все не запрещенные законом действия [адвоката], направленные на защиту подзащитного, разрешены. В целом, запрета на твит-трансляцию с открытого судебного заседания нет.Александр Пиховкин
Адвокат не исключает, что «текстовые репортажи» о событиях, происходящих в закрытом судебном заседании, могут посчитать нарушением ч.2 ст. 241 УПК,
которая определяет правила закрытия процесса от публики и прессы. «Чтобы ответить на вопрос, образуют ли такие действия состав дисциплинарного проступка, необходимо знать подробности дела, которые нам неизвестны», – пояснил Пиховкин. – Например, КПЭА относит к адвокатской тайне “любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи”. Действительно, адвокатская тайна — краеугольный камень нашей профессии, и норма изначально была прописана, чтобы защитить адвоката». При этом в такую формулировку «при известном желании можно вместить всё, что угодно, обернув её против адвоката», полагает Пиховкин. Поэтому в таких случаях «всё зависит от меры независимости органа адвокатского самоуправления, принимающего решение по дисциплинарному делу».
