Упаковать, замаркировать, отменить — литературная цензура в России и эмиграции

4 апреля в Германии стартовала первая «Берлинская ярмарка русскоязычной литературы». 10 апреля начинается «Международная ярмарка интеллектуальной литературы non/fiction» в Москве. Несмотря на массу отличий, мероприятия имеют много общего, в том числе и цензуру. Мы решили разобраться, как за последние три года изменилась литературная цензура в России, и как отдельные практики распространились на эмиграцию.

Экстремисты и Госнаркоконтроль

До 2022 года российская литература не имела единого центра цензуры, но отдельные институции пытались влиять на рынок. Например, министерство юстиции составляло список экстремистских материалов, в который входили и книги. Под номером два в списке экстремистских материалов значится «Книга единобожия», которую салафитский проповедник Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими написал в XVIII веке. Произведение признано экстремистским Савеловским районным судом г. Москвы от в 2004 году.

Впоследствии в список входили и другие религиозные труды (например, «Что такое саентология?» и журнал Свидетелей Иеговы «Сторожевая башня»), а также политические трактаты («Доктрина фашизма» Бенито Муссолини, «Майн Кампф» Адольфа Гитлера,  «Завещание русского фашиста» Константина Родзаевского и другие). При этом современные художественные произведения в список экстремистских не попадали. Вносил свою лепту и Госнаркоконтроль. В нулевых ГСКН сжигал книги, в которых экспертиза усмотрела пропаганду наркотиков.

Большую роль в зачистке рынка от неугодных власти книг принимали и псевдообщественные организации. Например, в 2002 году молодёжное движение «Идущие вместе» (в будущем переформатированное в «Наши») проводило акции, на которых участники бросали книги Владимира Сорокина в большой унитаз.

Таким образом, к 2022 году в России не существовало единого центра литературной цензуры. Но после начала войны количество цензурных практик, как и их исполнителей, увеличилось. Если в начале нулевых книги Сорокина уничтожали за содержание, то в 2022 году не меньшую роль стала играть политическая позиция автора. Стремительное расширение дискриминационных списков (иностранных агентов, террористов, экстремистов) повлияло на продажу книг в России. 

Роман Дмитрия Глуховского «Метро 2033», выпущенный в 2005 году, не имеет политического содержания, но автор книги внесён в список иностранных агентов, а также заочно приговорён к 8 годам лишения свободы за «фейки» об армии (207.3, ч. 2 УК РФ). Согласно закону, книги иноагентов необходимо маркировать и оборачивать — потенциальный покупатель не может открыть произведение. Распространение материалов иноагентов без соответствующей маркировки карается штрафом от 500 тысяч рублей.

После запрета несуществующего движения ЛГБТ из книжных магазинов стали изымать книги с «пропагандой ЛГБТ». Символом цензуры стал роман «Лето в пионерском галстуке». Книга вышла в 2021 году, а в 2022 превратилась в главный бестселлер российского рынка и раздражитель для «патриотов». Например, Захар Прилепин призывал сжечь «Попкорн букс», издательство, выпустившее «Лето в пионерском галстуке». Позже активисты в Нижнем Тагиле выкупили весь тираж романа, и по какой-то причине передали его церкви. В феврале 2023 года Елена Прокашева, соавтор книги «Лето в пионерском галстуке», была признана иноагентом.

«Пропаганда ЛГБТ» превратилась в одну из главных причин, по которой книги пропадали с полок — под предлогом защиты «традиционных ценностей» из магазинов стали исчезать произведения, в которых фигурировал однополый секс. Поиском «пропаганды ЛГБТ» занимается прокуратура, направляющая издательствам «предостережение». При этом, судя по пресс-релизам, для вынесения решения может быть использован отдельный фрагмент или краткое описание произведения.

«Из краткого содержания указанных выше романов, содержащихся в интернет-сетях общего пользования, следует, что в последних речь идет о пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений и предпочтений», — говорилось в сообщении Пресненской межрайонной прокуратуре, недовольной романами «Маленькая жизнь» Ханьи Янагихара и «Песнь Ахилла» Мадлен Миллер.

В итоге издательства либо отказываются от печати отдельных книг, либо придумывают оригинальный способ обойти цензуру. В 2024 году издательство АСТ выпустило биографию итальянского режиссёра и поэта Пьера Паоло Пазолини, закрасив чёрной краской фрагменты, которые не смогли бы пройти цензуру. На сайте АСТ сообщается, что «текст книги был сокращен в связи с 478 федеральным законом» — то есть из-за потенциальной «пропаганды нетрадиционных отношений».

Как и в нулевых, большое влияние на рынок имеют организации. Иногда это действительно активисты, ратующие за здоровье нации, иногда члены госструктур (будь то партия или РПЦ), но едва ли не громче всех за цензуру в литературе ратуют писатели. Ольга Ускова считает, что её роман «Этюд черни» не покупают из-за того, что АСТ печатает Владимира Сорокина. 

«Издательство занято распространением детской порнографии от Сорокина, и распространение "ЭЧ" по факту не поддерживается, а "Раша" зависла. Скажу честно, "Раша" - это и есть литература нового времени, которую ждут», — считает Ускова, за 2024 год опубликовавшая в своём телеграм-канале 36 постов с упоминаниев Сорокина. Характерно, что Ускова вместе с Екатериной Шугаевой, женой начальника управления президента по общественным проектам Сергея Новикова, основала движение «Неспи» («Народный единый союз потребителей информации»), ставящий своей целью цензуру выпускаемых книг. 

Из-за доносов отменяют презентации книг. А отдельные ограничения не имеют официальных объяснений. На предстоящую ярмарку «Нон фикшн» в Москве не допустили одно из крупнейших независимых издательств в России, Individuum. Как отметило издательство, официальных причин для отмены организаторы мероприятия не озвучили.

Новые центры силы 

На протяжении трёх лет войны формируются дополнительные источники цензуры. Например, в 2025 году главой Союза писателей России (СПР) стал Владимир Мединский (единственный кандидат на голосовании). Примечательно, что после прихода Мединского тут же началась чистка. Председатель правления союза писателей Николай Иванов требовал исключить из организации фантаста Сергея Баталова за то, что он голосовал против Мединского. По итогам последнего съезда в состав правления вошли не только писатели Захар Прилепин и Сергей Минаев, но и Маргарита Симоньян, Никита Михалков, Карен Шахназаров.  

Мединский уже объявил цели, поставленные перед союзом писателей, — формирование книжного рынка, продвижение государственных интересов и «очищение магазинов от низкопробного чтива».

Глава Российского книжного союза (РКС) Сергей Степашин заявил, что «сегодня недопустимы ложь о России и ее предательство». Для борьбы с неугодными появится  экспертный совет по детской книге и большой экспертный совет при РКС и СПР. Можно предположить, что РКС и СПР внесут свою лепту в появление новых цензурных практик и более тщательное исполнение прежних. Вряд ли Мединский и его заместители справятся с популяризаций Z-авторов (за 3 года с этим не справился никто), но помешать писателям, не согласным с государственной политикой, они способны.

Можно отследить эволюцию. В середине 2022 года книги (и их продавцы) страдали в первую очередь из-за политической позиции автора. Затем появилась цензура, связанная с содержанием произведения, — в первую очередь ЛГБТ-составляющей. А там, где силовики не имеют возможностей для уничтожения тиража или рейда в магазин, подключаются «общественные деятели», использующие доносы и угрозы для давления на магазины и отдельных литераторов. 

Эмиграция

Некоторые российские практики распространяются и на эмиграцию. Например, отдельные антипутинские спикеры признаются, что обходят стороной некоторые темы, чтобы не злить грантодателей. Неудивительно, что схожие проблемы возникают в литературе. В 2024 году из латвийского магазина «Многокниг» пропала книга о ЧВК «Вагнер» «Наш бизнес — смерть», выпущенная «Медузой». Как сообщал соавтор книги Илья Барабанов, произведение убрали с полок под давлением «Россотрудничества», обратившего влияние на донос Z-патриотов.

Анонимные жалобы влияют и на другие мероприятия. Берлинская книжная ярмарка русскоязычной литературы отменила выступление публициста Олега Кашина. Как отметил публицист, из-за жалоб «абстрактных украинцев». Кашин выпустил в эмиграции два сборника статей, и, согласно изначальному плану ярмарки, должен был провести автограф-сессию на мероприятии.

«Я хотел бы подчеркнуть, организаторы, насколько понимаю, люди далекие от контекста токсичных отношений внутри российской политэмиграции. И к ним претензий нет. Они думали, что собрать русских писателей под одной крышей – это весело, здорово, не догадываясь о том, сколько взаимного хейта в этой среде царит, ну и быть чемпионом по этому хейту мне не привыкать», — объяснял Кашин.

Отмена выступления Кашина спровоцировала споры. Литературный критик Галина Юзефович сравнила отмену выступления Кашина с российской цензурой.

«В Москве на ярмарку от общей бессистемной паники организаторы не пустили издательство "Индивидуум", а еще многих других, называть которых я не уполномочена. В Питере по звонку прокуратуры отменили встречу с писателем Максимом Кантором. В Берлине отменили выступление публициста Олега Кашина  из-за недовольства украинцев, а теперь многие другие заявленные участники тоже не приедут – из солидарности».

Писатель и критик Александр Горбачев назвал отмену выступления «актом цензуры». Информационный партнёр ярмарки, телеграм-канал о Берлине Genau, также выразил недовольств отменой выступления Кашина.

«Мы сожалеем о том, что Олег Кашин не будет на ней присутствовать — его новая книга «Ничего хорошего» (она будет продаваться на ярмарке) кажется нам одной из самых важных написанных и изданных на русском языке в последние годы книг, встреча с ее автором стала бы важным событием. Напомним, что название ярмарки отсылает к истории отмененных и сожженных книг».

Впоследствии от участия в ярмарке отказался литературовед Глеб Морев.

«Олег Кашин — уголовно преследуемый в РФ иноагент — один из самых заметных литераторов нынешнего русского Зарубежья, выпустивший в этом Зарубежьи уже две книги. Отказ такому автору в праве выступления невозможно рассматривать иначе как акт цензуры», — объяснил свой отказ Морев.

Под его постом в фейсбуке началась «дискуссия». Главный редактор поэтического журнала Дмитрий Кузьмин написал, что «в нормальном обществе люди отказываются от участия в проектах из-за того, что туда позвали Кашина, а не из-за того, что его оттуда выгнали».

Поддержал отмену выступления и Леонид Волков. Он похвалил организаторов ярмарки и отметил, что «очень верит, что в прекрасной России будущего крупные военные преступники и разжигатели войны типа Прилепина будут сидеть в тюрьме, а не ездить на литературные фестивали, а их мелкие подпездыши и пособники, типа Кашина, будут, по меткому замечанию последнего, "закусывать водку калом" и не отсвечивать».

Писатель Валерий Панюшкин высказался о праве организаторов приглашать и не приглашать кого угодно.

«Насколько я понимаю, Берлинская книжная ярмарка не является общественным благом, на которое люди, пишущие на русском языке, имели бы неотъемлемое право. Это частное мероприятие, на которое организаторы вольны приглашать или не приглашать кого угодно».

В комментарии «Соте» Олег Кашин рассказал о цензуре его произведений в России.

«Если честно, я перестал следить за судьбой своих книг в России на этапе, когда их стали упаковывать в непрозрачные пакеты – это как бы смешно, но на самом деле грустно, радоваться нечему. Но это, по крайней мере, физические книги, изданные в России и существующие в виде остатков тиражей. Особняком стоит моя повесть “Приморские партизаны”, вышедшая в 2015 году на платформе “Ридеро”, администрация которой в прошлом году потребовала у меня убрать из книги главу о войне в Донбассе — я отказался, книгу удалили с платформы и тех магазинов, включая “Литрес”, где продавалась электронная версия, и теперь легальной возможности приобрести эту мою книгу ни у кого нет. После начала войны у меня вышло две книги на русском языке в Германии - до сих пор, насколько я знаю, в России они не продавались».

Отвечая на вопрос о том, будет ли он в будущем принимать приглашения на подобные мероприятия, Кашин отвечает:

«У меня есть какие-то свои ограничители по поводу того, куда ходить и куда не ходить, и по поводу ярмарки в Берлине, на содержание которой, как оказалось, влияют “абстрактные украинцы”, я сказал, что, если это украинская ярмарка, мне там делать нечего. Русские и украинцы сейчас объективно не в тех отношениях, чтобы делать что-то совместное, скажем так».

Комментируя конфликты внутри оппозиции, Кашин отмечает, что «основа всех конфликтов была заложена еще в Москве в мирное время, эмиграция просто доводит их до гипертрофированного состояния», и «нужно как-то учиться жить в условиях вечного конфликта – да все и научились уже».

В итоге Олег Кашин, живущий в Лондоне, всё же приехал в Берлин, где провел свою автограф-сессию, пусть и не на ярмарке. А издательство Individuum проводит свой собственный фестиваль, никак не связанный с «Нон Фикшн» — в московских барах.