Из Архангельска в Киркенес: как уголовное дело изменило жизнь Олеси Кривцовой и её мужа

Год назад, 26 декабря 2022 года, жизнь студентки Олеси Кривцовой разделилась на «до» и «после». В квартире, где она жила со своим мужем Ильёй Мельковым, прошёл обыск, после чего супругов допросили по уголовному делу. По нему Олесе грозит до десяти лет лишения свободы. Несмотря на требования силовиков, суд так и не отправил обвиняемую в СИЗО. Менее чем через три месяца после обыска обвиняемая в «оправдании терроризма» и «дискредитации армии» смогла сбежать из-под домашнего ареста и покинуть Россию, а вслед за ней в Европу переехал её супруг.

Сейчас Олеся и Илья живут в небольшом городке на севере Норвегии. «Сота» встретилась с ними, узнала о их сегодняшней жизни и вспомнила о событиях последнего года.

Олеся родилась в Белгородской области и жила там до четырёх лет. После того, как её родители развелись, она с матерью переехала в Северодвинск – город на берегу Белого моря в Архангельской области. Каждое лето Олеся ездила к своим родственникам в Белгородскую область. «Свой первый паспорт я получила в Шебекино», – вспоминает она. С начала войны этот город, расположенный в считанных километрах от украинской границы, регулярно подвергается обстрелам. 

Интересоваться политикой Олеся начала ещё до войны. «Где-то в 15 лет, когда у меня появился смартфон, я стала смотреть YouTube, там мне стали попадаться видеоролики Навального, – рассказывает Кривцова. – Я часто смотрела их, мне это было очень интересно».

В это время у будущей активистки стали формироваться политические взгляды, но обсуждала она их только со своим одноклассником: «Я чувствовала себя в своих взглядах одинокой. Как таковой активисткой я не стала, хотя могла ей быть, если бы знала, что рядом со мной много единомышленников».

23 января 2021 года Олеся участвовала в несогласованной акции в поддержку Навального в Архангельске. Тогда на центральной площади, Ленина, собралось около 200 человек, которые двинулись шествием на площадь Профсоюзов, где прошёл непродолжительный митинг. Впоследствии некоторых участников (в основном, волонтёров и сотрудников местного штаба Навального) привлекли к административной ответственности, а в октябре прошлого года с них взыскали расходы на оплату труда полицейских в нерабочее время.

«Это был мой первый митинг. Я считала важным выразить свою позицию. Мне на тот момент нравился Навальный, и я считала, что мирный митинг может что-то решить. Ещё мне хотелось увидеть единомышленников, и я была удивлена, как много людей с похожими взглядами живёт в моём регионе», – вспоминает Олеся.

Перед тем, как пойти на митинг, активистка долго спорила со своей матерью: «Я была несовершеннолетней и понимала, что меня могут задержать. Мне было страшно только из-за того, что эта ситуация коснётся мамы: ей пришлось бы ехать в другой город, искать меня, потом платить штраф. Но я была готова к тому, что могу провести ночь в отделении, знала свои базовые права, читала памятки». Этот митинг, как и последующие акции 31 января и 21 апреля 2021 года, закончились для Кривцовой благополучно. Следующим протестным мероприятием активистки стал антивоенный митинг в начале марта 2022 года, когда Олеся училась на первом курсе Северного (Арктического) федерального университета (САФУ).

«Когда началась война, мне было уже 19 лет. Движение “Весна” объявило об антивоенных митингах. Тогда пришло человек пять, не больше. Мы познакомились и в будущем поддерживали общение», – рассказывает активистка.

Перед 9 мая она заметила публикацию «Феминистского антивоенного сопротивления» с шаблонами листовок: «Мы решили распространить эти листовки, нам казалось это безопасным и безвредным. В конечном счёте мы расклеили не больше 20 листовок. Я понимала, что должна что-то делать, так как не согласна с войной и происходящим в России».

По словам активистки, в тот день она была рада, что у неё появились единомышленники, и что она сможет в будущем заниматься активизмом не одна. Но утром следующего дня к ней домой пришли силовики: «В тот момент я умывалась, была в нижнем белье. ФСБшники сразу стали меня спрашивать про какой-то принтер, я ничего не понимала. В итоге они оставили принтер, который уже много времени не работал, но забрали мой мобильный телефон. Я оделась, меня вывели на улицу и повезли в отделение. Как я понимаю, меня нашли по камерам. Они не составляли протокол, но заставили меня написать явку с повинной, якобы я сама пришла и созналась во всём. Речь шла об уголовном деле о “фейках об армии”, потому что в листовках была информация про Бучу».

В тот момент активистка впервые столкнулась с сотрудником ФСБ, который представляется Денисом. Силовики заставили Кривцову извиняться на камеру перед военными, после чего сказали ждать звонка следователя и отпустили домой. «Я вернулась домой уже ближе к ночи. Каждый день я ждала, что что-то случится. Через пару недель ко мне пришёл молодой полицейский, который сказал, что надо проехать в отделение для составления административного протокола по статье о “дискредитации армии”. В отделении мне вернули телефон, который у меня изъяли ранее. Через какое-то время прошёл суд, где мне выписали штраф на 30 тысяч рублей».

С того момента Олеся продолжила публиковать новости о происходящем в Украине в личном Инстаграме. В августе 2022-го она стала встречаться со студентом её же вуза Ильёй Мильковым, с которым познакомилась осенью 2021 года. «В тот день, когда Путин объявил мобилизацию, я в шутку сказала Илье, что его сейчас заберут на войну, почти сразу там убьют, и, мол, давай поженимся, чтобы я получила выплаты. И уже через несколько минут мы вызвали такси в ЗАГС и там подали заявление. Моя мама нормально приняла мой выбор, она знает, что я склонна быстро обдумывать и принимать решения», – делится Олеся.

В конце сентября 2022 года активистка участвовала в антимобилизационном митинге в Архангельске. По её словам, людей там было совсем мало, полицейские взяли у неё паспорт, переписали данные и отпустили. А через месяц после подачи заявления Олеся и Илья сыграли свадьбу. В тот день, вспоминает Кривцова, в ЗАГСе было много тех, кто отправлялся на войну: «Мобилизованным разрешили заключать брак в день обращения в ЗАГС. И свадебный регистратор сказала нам, мол, извините, им завтра ехать на войну. Из-за этого наша свадьба задержалась на несколько часов».

В ноябре 2022 года Олеся переехала жить к Илье в квартиру в пригороде Архангельска. За несколько дней до обыска Илья в телефонном разговоре сообщил супруге, что его матери звонили из Следственного комитета и спрашивали характеристику на Олесю. Как следует из материалов уголовного дела (имеются в распоряжении редакции), этот разговор был записан. Во время него Олеся допустила возможность отъезда из страны в случае уголовного преследования. Впоследствии эта запись сыграла свою роль.

Утром 26 декабря Илья вышел из дома на работу. В этот момент из находившегося у подъезда фургона выбежали несколько силовиков и повалили Илью на землю. В автомобиле у него забрали ключи от квартиры и заставили разблокировать отобранный телефон. Позднее силовики потребовали от Ильи извиниться на видео перед военными и отдельно перед студентом САФУ Даниилом Бугаем: за несколько недель до этого Олеся разместила видео в своём Инстаграме, где Илья саркастически прочитал z-стихотворение Бугая. Впоследствии выяснилось, что Бугай – свидетель по делу Олеси.

«Утром 26 декабря я услышала, что кто-то открывает дверь квартиры, после чего внутрь влетели силовики и положили меня на пол. Они сказали, что заведено уголовное дело. Надо мной стоял человек с кувалдой. За руки меня подняли и подвели к стене, рукой повернули голову и снимали это на видео. Потом я увидела Илью, меня вывели из квартиры и повезли в отдел, а Илью оставили для проведения обыска. По пути тот самый “Денис” сказал, что кувалда – это “привет” от ЧВК “Вагнер”».

Супругов раздельно привезли в отделение полиции в центре Архангельска, где Олесю оставили с конвоиром: «Мы просто сидели часа четыре. Все следователи были заняты, сначала допрашивали Илью. Я не знала, по каким статьям заведено дело, знают ли мои близкие об этом, было страшно». После этого Кривцову перевезли в следственный отдел по Приморскому району: «Там меня уже ждала мама. Я узнала, что мне вменяют дискредитацию армии и оправдание терроризма. В основном интересовались, мой ли это пост в инстаграме, моя ли страница “ВКонтакте”, мне ли принадлежит телефон и так далее».

Согласно материалам дела, в вину Кривцовой вменили репост в студенческий чат «ВКонтакте» на 26 участников записи со стены её приятеля Ильи Лешукова. Он раскритиковал инициативу вуза о проведении концерта в поддержку «референдума по вопросу присоединения ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей». Также силовиков заинтересовал сторис Олеси в Инстаграме о взрыве на Керченском мосту. После допроса ей сказали, что ночь придётся провести в изоляторе, чтобы на следующий день суд избрал меру пресечения.

Из-за нехватки мест в архангельских изоляторах Олесю увезли в Северодвинск. В итоге ей пришлось провести в изоляции две ночи. «Побывав в таком месте, я поняла, что не хочу сидеть в тюрьме. Мне было жутко страшно. И если в ИВС это скамейка, стол, можно чай пить в любое время, то в суде это просто бетонная коробка, куда не дают личных вещей».

28 декабря на суде по мере пресечения были мать Олеси и её муж, а также несколько журналистов. «От присутствия близких мне было легче. Во время зачитывания материалов дела я услышала фамилии моих однокурсников, которые ранее угрожали написать на меня донос. У меня всё в голове срослось, я поняла, что случилось», – вспоминает Кривцова.

В материалах дела представлены протоколы допроса свидетелей – студентов САФУ Виктора Баева, Даниила Бугая и Романа Гусейна, а также бывшего студента Владислава Сергеева. Осенью 2022-го будущие свидетели стороны обвинения заметили на странице «ВКонтакте» и в Инстаграме Олеси антивоенные публикации и создали Telegram-чат для их сохранения и обсуждения. В октябре Олеся узнала о существовании чата и попросила Романа прекратить осуждать её позицию, что он воспринял как угрозу. За считаные дни до обыска Роман и Владислав были опрошены сотрудником ФСБ «Денисом», а полноценные свидетельские показания все четверо дали в январе.

Несмотря на просьбу следователя отправить Олесю в СИЗО, суд назначил преследуемой запрет определённых действий. «Встреча Нового года была ужасной. Я с мамой и Ильёй не ощущали праздника, все мысли были о моём деле», – рассказывает Олеся. Она решила остаться в квартире вместе с матерью в Северодвинске.

3 января активистка решила съездить в Архангельск, чтобы встретиться с Ильёй. Когда она вышла из автобуса, её задержали. «Сразу после выхода из автобуса увидела, что на меня идёт “Денис”. В служебной машине попросили отдать паспорт. Я не поняла сначала, почему. Меня привезли в следственный отдел», – рассказывает Олеся.

После того, как следователь нашёл замену адвоката по соглашению (в тот день адвокат активистки был вдали от Архангельска), Олесе объявили, что она в розыске уже несколько дней. В кабинете сидел сотрудник ФСБ «Денис». «До меня почти сразу дошло, что происходит. Я ему сказала, что я знаю, что это он. На моё имя купили билеты с целью повлиять на меру пресечения. Якобы я хочу уехать из страны. На самом деле, я не покупала эти билеты», – вспоминает Олеся.

Как следует из материалов дела, до задержания активистки в тот же день следователь допросил свидетеля под псевдонимом «Андрей», который сообщил, что он недавно разговаривал с мужем Олеси и услышал от него, что Олесе помогут с эвакуацией из России и уже есть конкретный план. Также ФСБ предоставила данные о покупке четырех железнодорожных билетов на имя Олеси: из Архангельска в Москву и Санкт-Петербург, из Москвы во Владикавказ и из Санкт-Петербурга в Псков. Здесь же фигурирует запись телефонного звонка между Ильёй и Олесей, состоявшегося за несколько дней до обыска. «И я снова отправилась в ИВС. Следователь просил суд отправить меня в СИЗО», – рассказывает Олеся.

В будущем, изучив материалы дела, Олеся предположит, что сотрудник ФСБ «Денис» – это сотрудник регионального управления ФСБ капитан Федотов Дмитрий Николаевич. Помимо уголовного дела Олеси, он помогал силовикам в делах других антивоенных активистов, в том числе и по административным статьям. Как правило, Федотов проводит с преследуемыми «беседы», в которых с помощью угроз добивается дачи признательных показаний.

На следующий день, 4 января, суд заменил запрет определённых действий на домашний арест. Олеся решила быть в квартире со своей матерью в Северодвинске.

«Я не ожидала такого внимания со стороны российских и иностранных СМИ к моему делу. Это стало для меня приятным сюрпризом», – отмечает преследуемая.

10 января Олесю внесли в реестр террористов и экстремистов Росфинмониторинга. Из-за запрета на связь активистка не смогла продолжить учебу в вузе. О происходящих событиях ей рассказывала её мать, через неё же Олеся поддерживала общение с Ильёй. «Я всё время сидела дома, но в конце января пришла сотрудница ФСИН и заявила, что я трижды выходила из дома, что якобы показывал браслет».

Из-за этого возникала угроза ужесточения меры пресечения, поэтому Олеся всерьёз задумалась об отъезде из России и связалась с правозащитниками. По её словам, планированием отъезда она сама не занималась: «От меня требовалось только соблюдать рекомендации».

В одну из ночей марта этого года Олеся вышла из квартиры и направилась в сторону Москвы. С ней был всего лишь небольшой рюкзак. Браслет со своей ноги она не снимала: он бесполезен вдали от оборудования, которое устанавливается в квартире, и не показывает своё местоположение. В дороге активистка не испытывала страха: «Мне было тогда очень хорошо. Ты чувствуешь, что находишься на свободе, видишь такие города, где никогда раньше не был. Вспоминаю о том времени как об одном из самых ярких моментов в моей жизни».

О своём отъезде Олеся объявила 15 марта, когда уже была в столице Литвы. Тогда в Сети появилось видео, как Кривцова снимает браслет со своей ноги: «Я не верила, что свободна, что можно не беспокоиться о преследовании. Были переживания по поводу близких, которые остались в России». Первые дни жизни Олеси в Вильнюсе были заняты многочисленными интервью. 20 марта МВД объявил активистку в розыск, в тот же день суд заочно её арестовал. Производство по уголовному делу было приостановлено.

В конце к Олесе в Вильнюс приехал и Илья.

«Тогда мне хотелось продолжить обучение и получить высшее образование, но у меня не было понимания, как это сделать в Европе. Я не знала английский, не знала о существовании донорских организаций». Позже знакомые Олеси рассказали ей о вильнюсском русскоязычном Европейском гуманитарном университете. Ей удалось поступить в вуз на заочную форму по специализации «Медиа и коммуникации».

В мае этого года Олесе поступило предложение о работе журналистом в норвежской интернет-газете The Barents Observer, публикующей новости также и на русском языке. «Мы встретились и поговорили с моими будущими коллегами. Через несколько дней я приняла это предложение, потому что мне было очень интересно попробовать себя в журналистике», – вспоминает Олеся.

Уже в июне супруги переехали в Киркенес – норвежский городок с населением 3500 человек у границы с Россией. Тогда же Кривцова узнала, что её отчислили из САФУ, отказав в предоставлении академического отпуска. О прожитых в Литве днях Олеся вспоминает с небольшой тоской: «В Вильнюсе лучше в том плане, что он больше во много раз, появились любимые места для прогулки, знакомые из активистских движений, легче путешествовать по Европе. Киркенес очень маленький, многих россиян здесь я уже знаю. Но мне трудно представить, где я могла бы работать в Вильнюсе. Мне поступало только предложение устроиться на “ботоферму”, но я отказалась».

Сейчас Олеся и Илья живут на съёмной квартире и зарабатывают небольшие по местным меркам деньги, но их вполне хватает на обычную жизнь без излишеств. Кривцова пишет статьи о политических преследованиях россиян, влиянии войны в Украине на жизнь внутри России. Периодически супруги посещают мероприятия, которые проводятся в Киркенесе российскими эмигрантами. Местный климат, по словам Олеси, ей нравится – он похож на тот, что был в Северодвинске.

За время в Европе Олеся уже успела побывать в Испании, Германии и Франции, где знакомилась и встречалась с другими активистами, покинувшими Россию. «Я никогда не могла поверить, что смогу получать высшее образование в другой стране. Сейчас у меня есть прекрасная работа, возможность учиться, со мной рядом муж. Конечно, это обошлось большими жертвами. И моими, и моей семьи. Всем долго было тяжело. Но всё-таки я думаю, что всё делала правильно, потому что сейчас всё хорошо», – уверена Олеся.

Обращаясь к остающимся в России оппозиционно настроенным гражданам, Олеся говорит: «Я думаю, что ни я, ни кто-то другой, кто находится за границей, не вправе давать советы тем, кто остался, тем более выводить на улицы или призывать к пикетам, потому что это может обернуться печально. Я с огромным уважением отношусь к тем, кто продолжает сражаться с войной, неравенством, это очень круто. Но вместе с этим я бы предостерегла людей, которые пытаются заявить о себе публично, потому что даже административное дело может закончиться уголовным. Сейчас я изучаю судебную практику по северным регионам России, и я была удивлена, сколько людей из моего региона продолжают высказываться против войны».