Создатель одной из самых заметных картин этого года рассказал о ее задумке, ведущей роли Марка Эйдельштейна и удивительных пересечениях с другой обсуждаемой лентой 2025-го – «Кончится лето».
Фото: SOTA
Криминальная драма «Наступит лето» российско-немецкого производства, на которую у «Соты» есть рецензия, вышла в прокат ровно месяц назад – 27 марта, а на уходящей неделе прошла встреча с ее режиссером и автором сценария Кириллом Султановым. Ее устроили в московском Еврейском музее и центре толерантности. Выбор места побывавшему на ней спецкору «Соте» организаторы объяснили дружескими отношениями между пиар-командами центра и одного из дистрибьюторов. Встрече предшествовал показ самого фильма, который многие пришедшие на это мероприятие уже видели, а потому в ожидании разговора с режиссером бродили по музею, с интересом осматривая его довольно непростые для восприятия экспонаты и композиции.
Пока в отдельном небольшом зале шел сеанс, к осматривающим выставки незаметно присоединился и Султанов, которому хотелось не только рассказать о своей работе, но и посмотреть на другие. Но его быстро узнали, в том числе по «фирменной» крупной сережке в левом ухе, и принялись благодарить за «такую прекрасную, глубокую картину». Так беседа о фильме началась досрочно. Первая же подошедшая девушка, первокурсница известного столичного кинематографического вуза, отметила «красоту и черно-белую эстетику, довольно редкую, а потому смелую для кинематографа наших дней». Заметно засмущавшийся от таких комплиментов еще до начала самой встречи режиссер сравнил съемочный процесс со сбором паззла, «в какой-то момент складывающимся в единое полотно».
«Идея этой картины возникла с главного героя, – поделился 27-летний Кирилл Султанов с потихоньку обступившими его зрителями. – Мне захотелось сделать им человека безвольного, того, чья совесть крепко спит. И я решил привести его в те обстоятельства, благодаря которым мы бы все поняли, может он в принципе поменяться или нет. На этот вопрос мы всей нашей лентой и попытались ответить. Но при таком посыле изначально сценарий был совершенно другой, и были версии, на которые нам говорили: «Ребята, вы с ума сошли такое снимать!» Переписывали, переписывали – и в один миг поняли: все, надо уже с этим драфтом (черновым вариантом сценария – ред.) идти дальше. Мы постоянно путаемся в показаниях, какие у нас референсы (пример фильма, на который ориентируются при создании нового – ред.), потому что нас много с чем сравнивают. И мы подтверждаем: «Да, картины классные, но мы их, к сожалению, и не видели еще даже. Но здорово, что их посмотрели вы – и в связи с этим вспомнили и о нашей ленте».
По дороге в кинозал, где его уже ждали, режиссер уточнил, что только к концу второй съемочной смены пришел к окончательному пониманию, что же, собственно, снимает: «Мы работали над сценой после отравления пивом, где Дэн, герой Марка Эйдельштейна, подходит к окну и задергивает жалюзи. Тогда-то я и пришел к осознанию, что это за кино мы делаем и как оно должно выглядеть. От этого кадра мы оттолкнулись. Это я к тому, что процесс творчества – хаотичный, а творец пытается этим хаосом управлять. Могу еще намекнуть, что первым референсом у нас был «Таксист» 1976 года – психологическая драма в стиле неонуар от моего любимого Мартина Скорсезе. Со всеми вытекающими. Но все же мы от этого драфта совсем отказались».
«Это кино с добрым, светлым посылом, поэтому в финале и звучит молитва»
Только что посмотревшие «Наступит лето» несколько десятков человек, из которых с показа не ушел ни один, приветствовали героя вечера аплодисментами. Первым же вопросом попросили объяснить, почему выбор пал все-таки на черно-белую съемку.
Фото: SOTA
«Мы наивно полагали, что в ч/б нам будет легче, – пожал плечами спикер. – Причем мы сразу снимали в ч/б, подбирая под это решение и освещение, и костюмы, и грим. Цвета в тех же костюмах уже не могли играть, и мы делали ставку на фактуру и многослойность. Привносили аксессуары – тот же шарфик. Но основные эксперименты шли, конечно же, с контрастом, с игрой света и тени».
Вторым ответом по просьбе сразу нескольких из собравшихся он уточнил, был ли связан выбор Эйдельштейна на главную роль с его успехами в сериале «Монастырь» (рецензия) и фильме «Анора» (рецензия).
«Премьера «Аноры» состоялась примерно через полгода после того, как мы закончили наши съемки, – воскликнул Султанов. – К нам Марк присоединился сразу после окончания съемок «Аноры», но мы тогда даже не знали, кого он там сыграл, просто знали, что у него только что завершилась некая «Анора». А «Монастырь»… Да ничего я с ним не смотрел! Мы просто познакомились – и я увидел в нем очень интересного молодого человека, которого любят камеры. И задумался: а что можно с ним придумать такого, до чего еще не додумались другие? С Марком интересно: в нем есть и детская энергия, и эта темная сторона, о которой он до съемок у нас не знал. Мы старались ее из него вытягивать». После паузы он добавил: «А очень многие сразу же отказались у нас сниматься, честно сославшись на репутационные риски – что обо мне подумают, думали они. Сценарий же я писал сразу под Марка – человека прекрасного и столь же занятого. Но я все равно потребовал у него записать, как полагается, самопробы, чтобы убедиться, что он нам подходит, и у него долго-долго из-за занятости не получалось их не только записать, но и прислать».
– А Никита и Саша (герои Микиты Воронова и Тины Стойилкович – ред.) с самого начала… мутят друг с другом, но как у них возникло это любовное чувство?
– Это очень хорошо, что вы на это обратили внимание, так как мне многие высказывали замечание, что у нас нет сцены, когда они влюбляются друг в друга, что их сюжетная линия развивается так, словно они давно были вместе. И вот, пользуясь случаем, поясняю: это произошло из-за того, ранее, в 2023-м, мы с ними двоими сняли короткий метр «Май нулевого» – и они там играли молодых героев, которые как раз друг в друга влюбляются. Поэтому в «Наступит лето» мы их сразу уже влюбленными и взяли. Но не потому, что упустили, что они и в полном метре должны были проделать тот же путь, а просто нам не хотелось заново это проживать. Решили их взаимодействие развивать, минуя этот пройденный этап зарождения любви. Считайте, это и отсылом к нашим прошлым творениям, и нашей такой амбицией. Надеюсь, у нас получилось главное: сотворить полнометражное кино с добрым, светлым посылом, условно – «ребята, давайте жить дружно». Поэтому в финале и звучит молитва, и на нее накладывается диалог с важным смыслом.
Фото: SOTA
Он заверил, что перед этой картиной «прежде всего коммерческая задача не ставилась, а поэтому могли себе позволить взять новые лица»: «А ведь меня так и учили – не искать звезд, а открывать самому новых. Хотя в этом плане режиссеры более ленивые, чем кастинг-директора – тех работа действительно обязывает это делать». Окончил режиссер и сценарист, кстати, Московскую школу кино, мастерскую Алексея Попогребского.
– А что бы вы поменяли в «Наступит лето», снимай вы его сегодня? Для вас ведь это первая большая работа в кино…
– Всё! – рассмеялся Кирилл.
– Так уж всё? Неужели сделали бы цветным и без Марка Эйдельштейна?
– Да, голливудский ремейк, обязательно в цвете и с Тимоти Шаламе в главной роли. Но тогда это было бы совсем другое кино. А на самом деле, после завершения работы всегда идет другая – внутренняя, чтобы принять то, что получилось. Так-то можно бесконечно размышлять о том, что можно было бы переделать, исправить, улучшить. Важно останавливаться. Иначе других работ не случится.
А вот вопросы о Марке Эйдельштейне было уже не остановить.
Фото: SOTA
– Как вы думаете, согласился бы он сняться у вас, если бы ваши съемки стартовали не до, а после успеха «Аноры»?
– Согласился бы, но не смог принять участие из-за занятости, – снова засмеялся Султанов, но на этот раз вместе со слушавшими его. – Как он не мог посетить девятнадцать специальных показов «Наступит лето» – физически, из-за его полностью забитого расписания, но все же вырвался на двадцатый. А тот, что вы все посетили, – это, на минуточку, юбилейный, 25-й спецпоказ.
– А все же успех «Аноры» помогает прокату вашей ленты? На «Наступит лето» идут ради Эйдельштейна, которого увидели там?
– Помогает, чего скрывать, – невозмутимо отвечал режиссер. – И приходят, да, в основном на Марка, но после просмотра нашего кино больше всего обсуждают Микиту и его роль Никиты.
– Что, опять?! – ахнули на галерке. – И на «Оскар» номинировали не Эйдельштейна, хотя он в «Аноре», по нашим ощущениям, ничем не уступает Юре Борисову, и в вашем случае вновь не его обсуждают, хотя и у вас с ролью Дэна справился. Почему так с Марком происходит?
– Да мы с ним и сами не знаем…
– Зато Марк Эйдельштейн в марте снялся в рекламной кампании Balenciaga и неплохо в этой роли в свои 23 года себя чувствует, – подсказали в первом ряду.
– Да, не думаю, что после «Баленсиаги» его сильно беспокоит, кого там обсуждают… ну, по крайней мере, в «Наступит лето». А вот за «Анору» – не скажу, там, может, и болит что.
«Фильм посмотрела широкая аудитория – и не поняла, что она посмотрела. И я с этим не спорю»
От Эйдельштейна плавно перешли к теме выдвижения «Наступит лето» на «Оскар» – реально ли такое? Из середины рядов напомнили, что драмеди американского режиссера Шона Бейкера с тем же Марком не только снискала в этом году шесть номинаций на самую престижную мировую кинопремию (включая пять главных – лучший фильм, режиссер, актриса, оригинальный сценарий, монтаж), но и удостоилась побед во всех из них, кроме лучшего актера второго плана, и поставили вопрос ребром – а фильму Кирилла Султанова так можно? А может, и нужно?
Фото: SOTA
«Возьмем также прошлогоднюю датскую драму «Девушка с иглой», – издалека зашел Султанов. – Даже не драму, хоррор, совершенно чудесный, и тоже черно-белый. Там при его производстве на все деньги гуляли. Его и в Каннах номинировали на «Золотую пальмовую ветвь». И на «Золотом глобусе» номинировали как «Лучший фильм на иностранном языке» – в такой же номинации картину включили и на «Оскар». И эта оскаровская номинация на нее не свалилась как манна небесная. Лента проделала большой и понятный профессионалам путь, огромная часть которого заключается в продвижении. Когда приезжаешь в Лос-Анджелес ближе к оскаровскому сезону, повсюду натыкаешься на баннеры, быть размещенной на которых не избегает даже Анджелина Джоли. Поэтому я бы здесь не судил по художественным категориям, а учел то, что мы проигрываем по бюджету «Аноре»… значительно. И она, считающаяся инди-фильмом, по сравнению с нами – это блокбастер кинематографической вселенной Marvel. Бюджет же все равно влияет на качество, а качество – на восприятие фильма. Чтобы претендовать на номинацию «Оскара», он должен соответствовать хотя бы бюджету «Левиафана» Андрея Звягинцева. В среднем создать авторскую картину стоит от 40 миллионов рублей. У нас цифра, которую я по договоренности с продюсерами, озвучить не могу, меньше этой минимальной. В разы! В этом могу признаться смело. Черно-белая лента обходится дешевле цветной на стоимость цветокоррекции, а это миллион рублей максимум. У нас даже один из саундтреков записан на телефон.
При этом, по его словам, «Наступит лето» уверенно чувствует себя весь этот месяц в прокате: «И подтверждение этому – то, что вы все сюда сегодня пришли, тогда как фильм с прошлой недели лежит на «Кинопоиске»! Понятно, что зритель у нас… не широкий. Но тут еще какая любопытная ситуация складывается. В Ханты-Мансийске на международном фестивале кинодебютов «Дух огня» в начале марта мы взяли несколько призов, в том числе зрительских симпатий с романтичным названием «Цветы таежной надежды», из чего мы делаем вывод, что там зрителям он максимально понравился. Когда к концу прошлого же месяца мы привезли картину в столицу, на «Кинопоиске» у него была оценка в районе 7. Когда же ленту выложили в этом онлайн-кинотеатре, рейтинг за сутки (!) рухнул до отметки в 5,8 и на сегодня твердо стоит на 5,7. То есть фильм посмотрела широкая аудитория – и не поняла, что она посмотрела. И я с этим не спорю. Это же еще и показатель того, что в любом городе и на любой платформе есть свой зритель».
А на этой площадке зритель оказался внимательным к деталям и задался вопросом – откуда и у режиссера такое трепетное к ним отношение?
– В «Наступит лето» практически нет ни одного общего плана!
– Да их там вовсе нет, – подтвердил он. – Ответ простой – это трепетное отношение к бюджету. Он не позволил нам снимать общие планы, которые стоят дороже, чем крупные, потому что для них нужна локация. И чем она масштабнее, тем дороже обходится ее аренда и производство на ней в целом.
А самые внимательные зрители даже обнаружили в этом черно-белом кино… один цветной кадр. «А точнее оптическую иллюзию за счет преломления света», – похвалил за бдительность Султанов. И после этого впервые раскрыл, как выбрал название картины.
«У Цоя есть песня «Кончится лето», и несколько лет я только с ней и ходил, – сказал он. – Слушал ее везде и всюду и видел в ней метафору уходящей эпохи, наверное. Для меня лето – это эпоха. А у нас лента – зимняя, там все действие происходит зимой, местами под снегопады и метели. Так и задумал показать эпоху не уходящую, а приходящую. Оттого лето у нас не кончится, а наступит. Отсюда и название».
Тут же на первом ряду вставили, что с 27 февраля в нашем прокате идет драматический триллер «Кончится лето» режиссеров Владимира Мункуева и Максима Арбугаева – да еще и с Юрой Борисовым в одной из главных ролей ( рецензия). «Нет, мы не знали, что фильмом «Кончится лето» занимаются одновременно с нашим, тем более что проекты будут в одно время в широком прокате, – подхватил режиссер. – И это не все пересечения. Самое любопытное из них: Макар Хлебников, который тоже, как и Борисов, сыграл в «Кончится лето» главного персонажа, должен был играть вместо моего Микиты в короткометражке «Май нулевого». Но из-за тех съемок он не смог сняться у нас. И я сейчас думаю, что если из «Мая нулевого» артисты перекочевали в «Наступит лето», то с ними наверняка оказался бы и Макар. И был бы сейчас и тут, и там, и в том, и в другом «Лете», и было бы совсем горячо». А еще он согласился с замечанием, что удачно не взял для названия своей картины название песни Цоя, а все же переосмыслил его. «Да, иначе было бы еще жарче! «Кончится лето» – и ровно через месяц выходит лента «Кончится лето – 2» или «Кончится лето – и точка», – заулыбавшись, поддержал тему Султанов.
«Допустимо ли то, что Сарик Андреасян сказал про Тарковского?»
В рецензии «Соты» на «Наступит лето», помимо прочего, было отмечено: «Денис называет Никиту «Иудой» (после игры в «Тайную вечерю»), видимо, предсказывая его предательство. Но если Никита – Иуда, то это Иуда не из Библии, а из альтернативных источников». «Так вышло по ходу, с Библией мы ни в коем случае не спорим и новыми ее прочтениями не занимаемся, – серьезно прокомментировал режиссер такой вывод, поддержанный и некоторыми зрителями этого спецпоказа. «И вообще, может, это другой Иуда? Не Искариот, а Иаковлев, также известный как Фаддей или Леввей? Вот он, брат Господень, не предатель», – снова подали мысль ему. Султанов неуверенно кивнул.
Творческая встреча с ним закончилась за полчаса до закрытия музея. Поэтому те, кто до кинопоказа не прогулялись по нему, торопились это наверстать, тем более что такую возможность предоставляли без приобретения отдельного билета. Пожелал осмотреть еще не увиденное и Кирилл, но и на выходе от него не отставали. Напоследок режиссера «Наступит лето» просили не только о фото на память, но и назвать «своего любимого режиссера и, возможно, фильм». «У меня их несколько: помимо Скорсезе, это Нолан, Тарантино, – на ходу перечислял он. – И я не верю людям, которые уверяют, что у них любимый режиссер – Тарковский!»
– А человеку, которые говорят, что «Тарковский – это ужасно, Тарковский – это плохо»?
– Я передаю этому человеку привет.
– Так допустимо ли то, что он Сарик Андреасян сказал про Тарковского?
– Мой следующий проект сопродюсирует брат этого человека (Гевонд Андреасян – ред.). Поэтому… Люди иногда могут говорить какие-то вещи в сердцах. Но они от этого не перестают…
Конец фразы потонул в гуле обсуждения, и когда он немного стих, Кирилл Султанов рассказал о своем следующем проекте: «Всех уверяю, что пишу ромком (романтическую комедию – ред.), и продюсеры такие – вау, круто! Но, на самом деле, это обманка, это будет грустное кино».
