Зимним вечером в Национальном академическом театре имени Габриэла Сундукяна, что в самом центре Еревана, оживление. В первом государственном и крупнейшем театре Армении, за свою более чем столетнюю историю приютившем и всех мировых классиков, и местных, а также новейших авторов – особенная премьера. Зрителям обещают Лию Ахеджакову.
Звезда «Иронии судьбы», «Служебного романа» и «Гаража» последние три года не снимается в кино, а с февраля 2023-го еще и не играет на сцене в России. Дело в том, что она с самого начала войны публично критиковала решения российских властей и сочувствовала украинцам. Из-за этого ее вынудили написать заявление об увольнении «по собственному желанию» из московского театра «Современник», где она служила с 1977 года. Директор театра Юрий Кравец сказал актрисе о снятии спектакля «Игра в джин» — последнего с ее участием. При этом уволить Ахеджакову по закону права не имели — она ушла сама, пояснив просто: «Да мне как-то унизительно получать деньги, не выходя на сцену. Даже несмотря на то, что мне на нее запретили выходить». Она тогда еще говорила, что жалеет только об одном: ей не позволили попрощаться со сценой. Признавалась: если бы она знала, что какой-то выход на нее окажется последним, обязательно устроила бы ритуал прощания.
К счастью, прощаться с профессией Лии Ахеджаковой в ее 86 лет не пришлось. Появляются роли – новые, главные, причем целенаправленно для нее. Как, например, в новом армянском спектакле «Веди свой плуг по костям мертвецов» . Его выпустило местное сообщество «Киноклуб Ереван» — с начала войны оно провело в городе более ста мероприятий, включая запрещенный в России кинофестиваль «Эхо АртДокФеста». А еще энтузиасты привозили Андрея Звягинцева, Александра Сокурова и Бориса Хлебникова в рамках ретроспективы их картин. Новый же спектакль с участием Ахеджаковой поставил российский режиссер — 44-летний Борис Павлович, известный и социальными проектами, в которых объединял театры и благотворительные фонды (например, БДТ имени Товстоногова и центр поддержки людей с аутизмом «Антон тут рядом»), и удачными театральными прочтениями, за которые до войны дважды получал главную театральную премию «Золотая маска».
Их «Веди свой плуг по костям мертвецов» — это спектакль по одноименному роману 2009 года польского лауреата Нобелевской премии по литературе Ольги Токарчук. По его сюжету, который в спектакле воспроизведен очень близко к тексту, в польской деревушке живет пожилая и хрупкая, чудаковатая и настойчивая пани Янина Душейко (Лия Ахеджакова). Все происходит недалеко от чешской границы, о чем постоянно напоминает дорогая международная телефонная связь, заплатить за которую герои так и не решаются — они тратятся в основном на еду и одежду, а Чехия для них — символ всего прекрасного и столь же недостижимого. Пока все мечтают перейти кордон, главная героиня думает о том, как бы не пересечь другую границу, ведь она и в самом деле уже немолода.
Большую часть времени она изучает астрологию и переводит на польский стихи Блейка. Они же звучат в качестве песен, которые поет ее альтер-эго (Муся Тотибадзе). Но ритм жизни вскоре стремительно меняется. Сначала пропадают две любимые собаки главной героини, «ее девочки». А однажды она с соседом Оддболлом (Александром Феклистовым) находит мертвым другого соседа — Бигфута, заядлого охотника. Судя по всему, покойный подавился костью. Душейко недолюбливала Бигфута, так как восставала против охоты на животных. «Тогда мне пришло в голову, что в определенном смысле смерть Бигфута была благом. Она освободила нашего соседа от хаоса, каким являлась его жизнь. А других живых существ освободила от него самого. Я вдруг осознала, насколько добра может быть смерть, насколько справедлива — будто дезинфицирующее средство, будто пылесос. О да, признаюсь, я об этом подумала и, если честно, продолжаю так думать и поныне», — размышляет пани Душейко в романе.
Она предполагает, что соседа убили звери, из мести. И заявляет об этом полицейским, которые поначалу ее игнорируют. Но позже убитым обнаруживают и коменданта полиции, тоже жадного до крови охотника. Его гибель укрепляет теорию пани, а полиция начинает ее допрашивать. Один из офицеров обвиняет ее в том, что она ценит жизнь косуль и прочих тварей божьих больше, чем людскую. Душейко, не раздумывая, отвечает: «Одинаково жаль». «Но в беззащитных людей не стреляют, — поспешно добавляет она. — По крайней мере, пока не стреляют». К этому героиня Ахеджаковой добавляет от себя, тряся кулаком: «О стране свидетельствуют животные. Вот, как люди относятся к животным… Если отношение зверское, никакая демократия вам не поможет! Никакая свобода слова! Никто!». И продолжает: «Теперь о кабане. Они его убили… Почему они его не забрали? Потому что они не знали, что они его убили, – они стреляли по всему, что движется…». Она перечисляет подробности: охотились не в сезон, полагали, никто не увидит и не узнает, пробили кабану легкие, он уходил в муках… Требует завести дело на убийц. «Ну, это мы можем», — отмахиваясь как от назойливой мухи, мямлит полицейский.
Но так начинается только ее преследование — и общественное, и уголовное. Ведь с таким видением мира она всем неудобна.
Убивала ли она охотников и должна ли понести за это кару? Сесть ли ей за это в тюрьму? Есть ли у человека право остановить распространение зла и защитить тех, кто сам это сделать неспособен? Эти вопросы ставит перед собой и сама Ахеджакова, признаваясь в общении с аудиторией, что пани Душейко ей «очень близка»: «Понимаю ее и разделяю ее мысли, настроение. Мучаюсь вместе с ней, сострадаю. И, как она, расплачиваюсь за немолчание – хоть я в отличие от нее позволяю себе говорить все же не так громко и решительно, а более кротко, с оглядкой».
Автор книги осудила войну в Украине и запретила использовать свои тексты, переведенные на русский язык. Но сделала исключение для этой антрепризы. Или как тут ее называют, памятуя о затерянном на горе Арарат Ноевом ковчеге, «спектакле-ковчеге», или «спектакле-кочевнике», созданном специально для Лии Ахеджаковой.
— Искали материал, где Лии Меджидовне можно доверить именно центральную роль, что непременно отражала бы ее гражданскую позицию, ее человеческие взгляды, которых она твердо придерживается, несмотря ни на что, – объясняет в кулуарах Борис Павлович. — И при этом хотелось бы, чтобы это не смотрелось как агитационный плакат, как та же пропаганда. Этот роман сам нас нашел после более чем полугода поисков — кто-то из хороших знакомых о нем упомянул. Вот так все просто и, смею надеяться, удачно сложилось». Но эта роль будто придумана для Ахеджаковой, с чем согласились и писательница, и актриса.
Ведь героиня — «лесная сумасшедшая» пани Душейко, что «ведет свой плуг по следам мертвецов», — и правда, словно списана с Ахеджаковой. Она, не смирившись с несправедливостью, в которой живет, с иезуитскими убийствами диких животных, в одиночку бросает всем вызов — и браконьерам, и покрывающим их властям, и обществу. За что и расплачивается, став изгоем для тех, кто диктует жизни свои законы. Зато остается живой. Смелой или опасливой, но преодолевающей всякий страх. Говорящей людям правду — ту, что больно слышать даже тем, кто и так на стороне истины. Все это — как в истории самой Ахеджаковой.
Основные партнеры артистки — Феклистов и Тотибадзе — тоже «антивоенные» и за это потерявшие работу в России.
Добивавшийся в свое время освобождения участниц группы «Pussy Riot», а также Светланы Бахминой, Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, протестовавший против аннексии Крыма 69-летний Александр Феклистов в 2022-м выступил и против вторжения в Украину, а 2023-м вслед за семьей переехал в Барселону. Он отмечал, что всю жизнь мечтал жить у теплого моря, но и представить не мог, что мечта исполнится в результате трагедии, обрушившейся на соседнее государство. В последние годы на родине актер был востребован как приглашенный артист репертуарных театров, ездил по стране и с антрепризами, где его партнершей была Мария Аронова. Успехом ознаменовалась его роль помощника режиссера в постановке Дмитрия Крымова «Все тут» 2021 года. Впрочем, после начала войны спектакль тут же был снят с репертуара «Школы современной пьесы», а Крымов покинул страну. Сам Феклистов в разговоре с «Сотой» после премьерного показа подчеркнул, что нисколько не жалеет о решении уехать. Ведь главное – не карьеру сохранить (она и так давным-давно удалась), а сберечь честь и совесть.
Убрали из ряда заметных театральных проектов и 28-летнюю актрису и певицу Мусю Тотибадзе. Главные роли она играла с 2020-го в «Джульетте» БДТ имени Толстоногова, а с 2019-го — в «Сказке про последнего ангела» Театра Наций. В последнем, как гласили анонсы, ее партнером была «фактически единственная «возрастная» участница» — Ахеджакова. Кстати, фотопортрет красавицы Тотибадзе так и украшает официальный постер пьесы, несмотря на кардинальную смену состава. На время перебравшись в Тбилиси, она периодически посещает родную Москву и дает закрытые концерты в клубах. Но только за границей, в частности в столице Армении, на сцене сегодня можно быть в художественном высказывании относительно свободным. Относительно — потому что да, потом кто-то хочет вернуться в Россию.
— В Ереван все занятые у нас артисты прилетели за две недели до премьеры — репетировали ежедневно, — говорит основатель «Киноклуба Ереван» 40-летний режиссер-релокант Сергей Целиков. — Но текст актеры выучили еще до приезда, на удаленных читках, что шли целый год, а тут разучивали мизансцены. На месте же соорудили все декорации, пошили все костюмы. И даже занавес здесь же сшили!
И эти вложения, в том числе материальные, окупились. Билеты на премьерный январский и дополнительный февральский показы «Веди свой плуг по костям мертвецов» стоили от 16 тысяч до 50 тысяч армянских драм (1 рубль равен примерно 4 драмам), что для вечернего культурного мероприятия даже такого уровня считается очень дорого. Но, несмотря на относительно невысокие ереванские зарплаты, свободных мест практически не осталось.
А теперь — подробнее о спектакле. После третьего звонка зрительный зал погружается во тьму. Герои – пани и ее альтер-эго – пробираются к зрителю из непроглядной чащи леса. Да, где-то вдалеке, на «опушке», на кладбище для домашних животных, горит горстка свечей. Но их света явно недостаточно. И два силуэта прокладывают себе путь фонариками — в зале растерянно жмурятся от их света, но тут же, подыгрывая, приветственно улыбаются.
Пани Душейко, миниатюрная, но с сильным характером, предстает перед нами в кроссовках Nike на гладкой белоснежной подошве, а еще в черных утепленных рейтузах, кремовом растянутом свитере, фиолетовом плаще с закатанными рукавами и пестрой косынке, очаровательно завязанной со стороны затылка в аккуратный узел. Образ, казалось бы, простой, но элегантный.
И прогоняя домой косулю, сообщает, что ходила за будущим трупом по пятам: «Подбирала эти его самодельные силки. Иногда попадались мертвые животные — косули, зайцы…». «Даже такой дрянной человек, как он, не заслуживает смерти». «А кто заслуживает? — вопрошает пани Душейко. — Это ждет и тебя, и меня. И косулю…».
Компанию нашедшим труп составляет Альтер-Эго в голубых джинсах-клеш и ярко-красной водолазке, качающая на руках, словно убаюкивая, голову косули: «Ей седьмая шла весна. Птичек слушая, она увлеклась и невзначай забрела в пустынный край. Баю-баюшки-баю… Я одна в чужом краю. Разве может дочка спать, если дома плачет мать?» — поет она строчки стихотворения «Заблудившаяся девочка» Уильяма Блейка. «Мне бы спать и спать! Но отец и мать плачут день и ночь: «Где ты, наша дочь?!» — подпевает ей компания со свечами в руках строчками из этого же стихотворения. Пани Душейко отходит к кладбищенской опушке. А там свечи уже воткнуты не только в землю, но и в оставленные кем-то резиновые сапоги. Мужские, женские и детские. Тем самым авторы пьесы намекнут на связь между убитыми животными и пока еще живыми людьми.
На поклонах зал устраивает взявшимся за руки Ахеджаковой, Феклистову, Тотибадзе и их партнерам стоячую овацию. Не хлопают только те, у кого руки заняты охапками роз.
Анонс «мировой премьеры» в Ереване оказался частично оправданным. Спектакль после него два дня подряд показывали на Кипре, в лимассольском театре «Патихио». А в 20-х числах апреля ждут четырежды в Израиле – в театре «Гехаль а-Тарбут» в Ашкелоне, в зале «Аудиториум» в Хайфе, в театре «Гехаль а-Тарбут» в Петах-Тикве и в театре «Гешер» в Тель-Авиве. Кипр и Израиль после начала войны в Украине уже тепло принимали Лию Ахеджакову – она блистали в пьесе «Мой внук Вениамин» ранней Людмилы Улицкой – в роли главной героини, бабушки Эсфирь, что живет воспоминаниями и все решает за других. «Зал аплодировал стоя! А цветов было – не поверите – будто Сталина хоронят. Я ведь хорошо помню день его похорон… – рассказывала она в марте 2023-го в интервью газете «Собеседник» свои впечатлениями от кипрских гастролей. – Киприоты превратили театр в один гигантский цветочный магазин. Вернувшись в отель, расставила эти охапки повсюду, заполонила ими все комнаты и весь балкон». Принимающая же сторона писала о ее выступлении как о «культурном событии года» для своей страны.
Несмотря на горячий прием за рубежом, Ахеджакова, лишенная за свою антивоенную позицию права играть дома, пока эмигрировать не собирается. Отыграв, Лия Меджидовна неизменно возвращается домой — в поселок Абабурово в Новой Москве. Хотя и говорит, что многие уехавшие друзья и коллеги по цеху обещают помочь и с переездом, и с обустройством практически в любом месте. Даже устроить на работу обещают. И создавать под нее новый репертуар. Впрочем последнее и так происходит — и без релокации.
