Джонни Депп (неожиданно) снял новый фильм – спустя почти 30 лет после своего режиссерского дебюта. В 1997 г. Депп показал на Каннском кинофестивале «Храбреца» – в той ленте по повести Грегори Макдональда он сам сыграл главную роль. В фильме же «Моди» он решил остаться за кадром. Несмотря ни на что чувствуешь, что это очень личный проект для Деппа, его присутствие невесомо, но придает ленте некий необъяснимый шарм. Возможно, все дело в личности Деппа? Или все же в тонком очаровании самого фильма?
Название («…Три дня на крыльях безумия») отражает самое важное – это вовсе не байопик о Модильяни, известном художнике 20 века, который умер рано, но оставил после себя богатое наследие. Фильм рассказывает лишь о трех сутках из его жизни – и схватывает самую суть бытия непризнанного, но уверенного в своей гениальности художника. На протяжении почти двух часов уже близкий к смерти герой мучается от болей, ругается с нуворишами, которые не понимают его искусство, пьет вместе с друзьями и возлюбленной, а в перерывах переживает из-за Первой мировой, которая изменила жизнь всех до неузнаваемости. Действительно, зачем снимать долгую ленту с пересказом всех событий из биографии Модильяни, если можно включить самое главное в несколько дней? «Моди» в этом смысле получился удачным – уж точно лучше, чем могло быть, возьмись Депп, вместо квинтэссенции, лепить постраничный пересказ а-ля ЖЗЛ.
Показали фильм впервые на последнем Венецианском кинофестивале, мнения критиков разделились. Кто-то счел его оригинальным и самобытным, кто-то – устаревшим, неточным и излишне наивным. Проблема заключается в том, что «Моди» существует на стыке жанров и может быть одновременно многим – биографическим очерком, сатирическим кино о богеме, размышлением о смертности всего – или о бессмертии искусства. Он может показаться простым – и сложным, банальным – и необычным. Это странное сочетание, но именно это делает «Моди» хорошим развлекательным кино – но не для всех.
Итак, Моди (так художника зовут его приятели) скитается по обстреливаемому Парижу (на дворе 1916 год), употребляет всякое и мечтает о деньгах и известности. В пьяном угаре он (в исполнении Риккардо Скамарчо) воображает, как ему хлопают тысячи людей, но, увы, в Париже за его работы дают от силы 20 франков (за столько можно было снять номер в маленькой гостинице на ночь). Чем известен Модильяни, так это своим безумным поведением, которое часто выходит за рамки законности. Так, в начале он подрабатывает в ресторане, рисует за мелочь быстрые портреты для богатых парижан. Но один из посетителей, какой-то генерал, так ему не понравился, что он его публично оскорбил, это вылилось в драку с применением багета, а закончилось разбитым витражом и бегством от полиции. О потасовке в ресторане написали все газеты, и теперь Моди хочет уехать из Парижа, потому что боится ареста и заключения в тюрьму. Он говорит об этом своему приятелю и агенту, но тот заявляет, что Моди ни в коем случае нельзя уезжать: через три дня в Париж приезжает крупный коллекционер, и он может купить работы Модильяни не меньше чем за 5 тысяч франков. Якобы коллекционер видел что-то из его работ и нашел их «интересными». Моди решает рискнуть и остаться в Париже, несмотря на страх.
Далее, в ожидании коллекционера и возможных денег, Модильяни развлекается со своими друзьями Морисом Утрилло (Брюно Гуэри) и Хаимом Сутиным (Райан Макпарланд). Эта богемная троица творит абсурдную и смешную дичь, заметно оживляя фильм. Они ведут пьяные философские разговоры, шляются по кабакам, в которых всем должны, и отпускают ироничные замечания. Сутин (тоже в будущем известный художник) «берет в заложники» таракана, называет его человеческим именем, а затем спорит с Утрилло, достоин ли таракан, как и человек, свободы. Сутин, который более похож на пациента психиатрической клиники, является главным источником кафкианского бреда и отвечает за большую часть юмора в фильме. Эксцентричный, но более депрессивный Модильяни не может настолько оживить сцену, как это делает его сумасшедший приятель. Отдельная история, как Сутин увидел на витрине тушу коровы, вообразил, что ее нужно спасти, назвал ее Рембрандтом (?), а потом украл ее, отнес в свою мастерскую и в окружении мух и зловония стал писать свою знаменитую картину «Мясо Монмартра». Безумство Сутина немного пытается потеснить Морис Утрилло (который безуспешно собирается на войну), но Сутин заслоняет даже главного героя, что уж говорить об остальных.
После Модильяни отправляется к своей возлюбленной Беатрис Гастингс, журналистке (Антония Деспла). К ней Моди относится скорее снисходительно (кто она, обычная журналистка, по сравнению с ним, творцом?), из-за чего они постоянно ругаются. Впрочем, Беатрис тоже слегка «того» – ей важнее написать статью, чем помочь возлюбленному с рваной раной на руке. Несмотря на любовь к ней (откровенно болезненную), Модильяни не может найти покоя в ее объятиях. Он снова пьет (раз десять за фильм хочется воскликнуть «хватит бухать!»), в опьянении шляется по мостовым и кладбищам, подолгу смотрит на разрушения от авианалетов и на умирающих солдат, только что привезенных с линии фронта. А потом в кошмарах ему является смерть в обличии Чумного доктора – сам Модильяни чувствует, что скоро умрет, у него тяжелая форма чахотки. Герой боится смерти – но словно бы намеренно приближает себя к ней своим разгульным образом жизни. Зрителю только остается гадать, в чем же причина: в том, что Моди не получает признания? в его неспокойной депрессивной душе? в переживаниях из-за того, что прежний мир рушится на его глазах?
Несмотря на обилие различных методов самоуничтожения, «Моди» не чувствуется мерзким, в нем нет ничего отталкивающего. Джонни Депп решил снять кино, которое показывает изнанку богемной жизни, но не смакует неприятные сцены. Даже самые «сомнительные» эпизоды сняты очень деликатно. Бытовые ситуации и приключения Моди и его друзей показаны в духе старых (1920-х гг.) комедий – и это ощущение усиливается благодаря переключению на черно-белую пленку и характерную для того времени виньетку. Из-за этого к героям проникаешься сочувствием, хотя и хочется местами схватиться за голову и спросить, что же они такое творят. Приятно и то, что Депп смог найти баланс между веселым кино (с беготней, абсурдом, мясом-Рембрандтом) и серьезным – в итоге не заваливаясь в крайности.
Заигрывая с символизмом и военными мотивами, «Моди» в итоге оказывается простой историей – и это даже хорошо. Законченная мысль тут одна – что художникам (и всем творческим людям) часто незаслуженно отказывают в признании, из-за чего художник оказывается в изоляции и в нищете помирает. Модильяни на протяжении всего фильма не понимают, ему не хотят платить нормальные деньги, его оскорбляют и посылают. Коллекционер (спойлер!), замечательно сыгранный Аль Пачино, с брезгливостью смотрит на художника и говорит, что и через десять лет его картины не получится продать дороже 20 франков за штуку. Моди в порыве отчаяния уничтожает все свои работы – но потом, успокоившись, начинает все заново. В этой bittersweet истории ощущается личное для Джонни Деппа. Считает ли он, что его не ценят, как должно? Не важно – важнее посыл, что нужно работать, наплевав на чужое мнение. Главное – самому верить, что твоя работа хороша.
«Моди» снят как образцовое развлекательное кино, но – с дополнительным дном. Оно отлично работает на разных уровнях: умеет удерживать внимание, может быть смелым и веселым, не боится показаться наивным, дает ярких персонажей с оригинальными безумствами, может удивлять, а после – заставлять загрустить. Не часто современное развлекательное кино так эффективно работает с эмоциями зрителя. Отчасти это можно счесть манипуляцией – «крючки», которые увлекают зрителя, заметны. Но «Моди» так бесхитростно-очарователен, что хочется простить ему все. А «высоколобых» фильмов хватает и без Джонни Деппа.
