«Настоящим книжным делом могут заниматься только ебнутые» — интервью с создателем Freedom Letters Георгием Урушадзе

Некоторые события в жизни Георгия Урушадзе выглядят так, словно он — современный барон Мюнхгаузен, который в 1991 году из Белого дома дозвонился Горбачеву в Форос, а в 2023-м за десять дней запустил вне России успешное издательство Freedom Letters. 

— Вообще-то, так не бывает. А почему у тебя бывает?

—  Если меня вывести из себя как следует, я что-нибудь этакое придумываю.

— А издатель Урушадзе не может обучить своих авторов жить так, чтобы писать для искусства, для вечности и в свое удовольствие, а не как средство заработать, когда вынь да положь раз в год альбом, роман или иное произведение?

— Обучить чему-то невозможно. Только сам. Для этого должен быть запрос, внутренняя потребность. Я сам, как бы сказать… умею инвестировать, делать деньги, но занимаюсь совсем другим — делом, которое мне не принесло ни копейки. Издательство оказалось успешным и деньги зарабатывает. Но у нас нет штатных работников. Я сам работаю на десяти позициях волонтерских. Ничего с этого не получая. Поэтому чья бы корова мычала. Кого я буду учить? Я буду учить людей зарабатывать деньги, при этом сам только трачу на общее дело. И тут любой мне скажет: дядя, ты меня обманываешь. Пойди сам заработай… И это будет вызов, я брошу издательство, пойду зарабатывать миллиончик. К чему ты меня толкаешь?  

— Как человек, зарабатывающий своей профессией, я ненавижу предложения о волонтерской деятельности. Когда издатель Урушадзе звонит техдиректору Владимиру Харитонову со словами: «Мы запускаемся», то он в ответ получает: «Ты псих». И правильно получает… После чего нормальный Харитонов вписывается в эту психоделику. Оба вы психи?    

— Мы создаем свою реальность, понимаешь? Создали вот такую — не согласился бы Харитонов, и не было бы этой реальности, была бы какая-нибудь другая. Но ведь нашлись люди в Казахстане, в Грузии, в Штатах и везде – нам помогать или еще что-то делать…

        Как бы я это назвал? Всемирное братство книжных людей. Мне Бильжо говорил очень точное: в Венеции могут жить только ебнутые. Так вот, и настоящим книжным делом могут заниматься только ебнутые. Есть люди, которые занимаются книгами ради бизнеса. Это люди, которые не любят по-настоящему. 

      Книжки интересуют 10% населения планеты в лучшем случае. На книжках можно заработать небольшие деньги. Если бы я плюнул и занимался биткоинами, заработал бы больше.

— А если бы в 1990-е начал сотрудничать с Путиным… Ты же знал Собчака. А Путина?

— В 1995 году я работал в «Коммерсанте» и пришел брать интервью у Собчака. А в приемной у него перед кабинетом в Смольном был такой зальчик, где сидели все просители и бесконечно тусовалась его команда. Целый день трепались, рассказывали анекдоты. Единственный человек, который реально работал — спрашивал, что происходит, решал вопросы, уходил — Путин. И я тогда был этим контрастом по-хорошему поражен. 

В Питере его опасались. И все, кто обзывает сейчас его молью или ничтожеством, — они недооценивают противника. 25 лет человек у власти. И 8 лет до этого в Питере — не первым человеком, но и не вторым. Наверное, он чему-то научился. А эти бесконечно говорят: моль, моль. Как бороться? Хлопнуть. Они хлопают, а ничего не исчезает. Видимо, негодные методы. Не довели до конца эти митинги 2011 года. Они реально могли поменять ситуацию, если бы довели до конца.

— Они? Не мы?

— У меня как раз на митинге 2011 года произошло очень четкое разделение — и вот по какой линии. Я прихожу на Болотную площадь и вижу националистов с черными флагами, а с ними собственно демократов. И я понимаю, что мне не по пути с националистами, я не могу находиться с ними на одном митинге. Я ушел. Это совсем не мой метод брать во временные союзники подонков.

— Ага. Ты ушел, а они виноваты.

— Виноваты — слово для манипуляций, забудь его. Власть протеста 2011-го поначалу очень испугалась. Потом (когда дальше не двинулось) очнулась и стала вовсю давить креаклов, силовики развернулись, пошли уголовные дела, Мединского поставили на культуру и так далее. То есть этот незавершенный протест напугал власть и привел к очень дурным последствиям. Как и не доведенный Ельциным до конца процесс над КПСС.

Можем ли мы сейчас считать, что Путин взялся из ниоткуда, а Ельцин был таким демократом? Ни хрена он демократом не был. Меня с телевидения уволили его ближайшие сподвижники в 1993 году за то, что я не поддержал расстрел Белого дома и рассказал, как там все было. Уволили с волчьим билетом. Мне был 21 год. Я ушел в политтехнологи. Все люди, которые тогда поддерживали расстрел парламента, вызывали у меня массу вопросов. Поэтому разделение на «они и мы», в смысле «я и они» существовало и тогда.

— Погоди, но ты был вполне успешен при Путине (Урушадзе был генеральным директором национальной премии «Большая книга», а также соучредителем Всероссийского конкурса на лучшее произведение для детей и юношества «Книгуру» и премии «Лицей» для молодых прозаиков и поэтов).

— «При» не всегда значит «благодаря». Я просто частным образом честно делал свою работу, в том числе в «Большой книге». Получалось игнорировать требования госчиновников протащить кого-то в лауреаты премии. На меня потом орали, но поезд-то ушел. И Путину на меня жалобы писали, но обходилось без последствий, так как писали их в основном полные идиоты. 

При этом внимательно наблюдал за тем, что творится в политике. И мне совсем не нравилось. И, в общем, уезжать мне надо было еще в 1993, потом в 1996, потом еще когда-то… Но, собственно, я и не уехал. Война застала меня за границей. Так что не беженец, а невозвращенец. Хрен редьки не слаще, конечно.

— Сколько приличной литературы должно быть прочитано, чтобы быть приличным человеком? Хотя полно изысканных интеллектуалов, лижущих Кремль во все места…

— Многие нынешние зетники — питерские интеллигенты, образованные люди. Но говно в них, видимо, вступило в резонанс с говном системы. Синхронизировалось 24 февраля автоматически. Путин как гамельнский крысолов. И они пошли за ним. 

Ты говоришь — «вина». А я про ответственность. Человек в нужный момент принимает ответственность за то, что делает — сдается, или сидит молча, чтобы его не тронули, или начинает бороться с этим подлым режимом. А любой режим подлый… Это его выбор и его ответственность. Для меня Новодворская — святая. Она сделала свой выбор и шла до конца, до смерти. Все остальные — не святые, включая, разумеется, меня самого. 

Пожать руку подлецу или нет — из таких выборов состоит жизнь. И каждый маленький выбор влияет на следующий. И не толпа решает, а каждый за себя. 

Я принял ответственность за книжки, за писателей, за этот проект. Нет, неправильно говорить «за писателей», потому что писатель сам за себя отвечает. Но я принял решение и даже написал, что объявляю о создании издательства. Я отвечаю перед вами за этот проект. 

— А с какой целью принял?

— Целей довольно много. Например, мое издательское и человеческое извинение перед Украиной, перед украинскими авторами. Я их публикую, я на этом не зарабатываю. Для нас честь издавать эти достойные книги. Бешено талантливые авторы — Мария Галина, Ирина Евса, Александр Кабанов, Олди, Крашевская, Краснящих, многие другие.

Другая цель — потроллить эту мерзкую кремлевскую систему. Они говорят, что книги опасны, они запрещают, осуждают автора заочно? Они показывают, как боятся. Для меня это показатель их слабости. Боятся книжек. Бляха-муха! Книжки читает 10% населения. А они боятся и запрещают. Окей, тогда мы издаем книги поблизости от Кремля и рассказываем об этом. И они ничего не могут сделать! С этими книгами начинают бороться — и не справляются. А мы продолжаем. Мы издаем в России, мы завозим в Россию. Мы умеем обходить эту систему. Сегодня продалась очередная порция «Мыши» Ивана Филиппова. В России. Запрещенной генпрокурором и забаненной Роскомнадзором «Мыши». Филиппова. Добрый, нежный триллер, где не выживает ни один представитель Кремля.

Ну или гениальный квир-роман «Спрингфилд» Сергея Давыдова. Уже тогда в РФ даже слово «гей» нельзя было говорить, а мы в километре от Красной площади три тиража напечатали и продали. Со словами: это наша акция поддержки всех, кого власть хочет сделать невидимыми.

Зет-патриоты обожают писать доносы, призывая всех присоединиться. Сливают какие-то юридические данные: мол, прямо сейчас жалуйтесь конкретно на этих людей. Тиражи некоторых книг уничтожают. А мы тем временем готовимся к следующим акциям. 

Дальше задача литературная. Новой книги писатель не создаст, пока старая не будет издана. Она его должна отпустить. Мы помогаем отпустить. Сейчас у нас будет много молодых авторов, для которых это, может быть, первый роман. Если их не заметить, не показать, не встретить, они пойдут биткоинами торговать, а не литературу развивать. Это тоже задача. В армянском языке есть выражением «цавт танем» — «заберу твою боль». Это то, что издатель может делать для автора.

А еще — таким образом я ухожу от каких-то своих проблем, иначе я бы сидел просто и смотрел безостановочно кадры взрывов и бомбежек. 

— Ты же неоднократно в интервью говорил, что Россия уже проиграла.

— Власть определенно проиграла. Они в феврале 2022 везли с собой форму парадную. Единственной для них полной победой был бы разгром Украины через неделю и выставление условий остальному миру. Не случилось. Если бы поставили четыре года назад улитку на границу России и Украины, то эта улитка была бы уже в Вене. А Путин все берет разбомбленную деревушку.

Ты же видишь, что происходит сейчас с российской промышленностью, с российским бюджетом, с выпиливанием России отовсюду. Страна просто отбрасывается на сорок лет назад, если не на пятьдесят. Армию разворовали, от русского флота уже давно остались одни адмиралы… Я сегодня даже пост на фейсбуке написал: неумную систему с ядерным оружием надо варить медленно и незаметно для нее, чтоб кнопочку нажать не успела. Путину постоянно транслируют: потужься еще годик, потом все нужное получишь. И он тужится четыре года, каждый раз ему обещают победу, и вроде подвижки есть. И не так заметно, что ситуация год от года ухудшается. Но ты тужься, милок.

— Значительная часть того интеллектуального меньшинства, которое могло влиять на умы большинства, уехала…

— Никто не мог ни на кого влиять, не надо. Мы уже выяснили, что только сам человек на себя и влияет. Обеднела Россия? Конечно, обеднела. Два с половиной миллиона не худших людей уехали. 

В Россию сейчас собираются завозить полтора миллиона индийцев. Они же не сделают литературу, кино, телевидение, театр. Ни Серебренникова, ни Быкова, ни Акунина, ни Сорокина, ни Улицкую. Поэтому Россия в этом тоже проиграла. 

— На полках у членов ЦК обязательно стояла запрещенная литература. И читали, а потом мракобесили дальше. И сегодняшние, вон, «Спрингфилд» прочтут и что? Еще пару гомофобских законов примут.

— Подожди, мои книжки абсолютно патриотичны, в хорошем смысле этого слова. Они про любовь, про жизнь, они про уважение. А то, что транслирует Кремль, это, конечно, антипатриотизм, антироссийская позиция. Настоящие «иноагенты» не мы, а они. 

А если кто-то им верит — вероятно, из-за того, что Советский Союз упал крайне быстро и весьма болезненно. Люди не поняли, что именно произошло. Они остались голые, были ранены. 

Дальше началось использование, в том числе в политических целях, этого самого комплекса, этой самой боли. «Старые песни о главном», советские шашлычные-чебуречные, знак качества советский на чем ни попадя — словом, попытка немножко полечить людей вот этим патриотическим горчичником (ну и заработать на этом). 

И это тоже, в свою очередь, усилило разделение общества, потому что те, кто против совка, за либеральные всякие вещи, они толком не рассказали, что, собственно, такое демократия. Спроси, с чем ассоциируется демократия? Когда дешево, говорят, что цены «демократичные». То есть это свелось к какой-то херне.

Потом начали мочить Горбачева. Мол, предатель родины, и он во всем виноват. А он, между прочим, дал нам свободу слова и свободу выбора. Другое дело, что мы с этим сделали (но это наше решение и наша ответственность). Ненавидели Горбачева, ненавидели Ельцина. Кого любить-то? Хрущева невозможно. Брежнев смешной. Ну, Сталина, больше некого. И Америку нельзя любить. Сработала самая примитивная схема.

— Ну, у тебя же заповедник инженеров человеческих душ… Литература… Лечи! Чини!

— Я издаю, но не навязываю. Ты, читатель и покупатель, вольна пройти мимо любой книги. Freedom Letters не будет догонять и уговаривать. Литература не может отвечать за читателей.

Вот «Спрингфилд». Прочитавший поймет, что никого этот роман не сделает геем. Если бы прочтение книги способно изменить ориентацию, то Володин лично должен был раздать ее всем. Книжка должна была выйти миллионным тиражом в России. У героя из-за его ориентации сплошные проблемы. Мать от него отказывается, его травят в школе, тоска, печаль, депрессия. Володин, срочно прекратите запрещать эту книгу, наоборот, разрешите! Но, с другой стороны, популярность и продажи резко выросли после запрета. Правда, часть тиража уничтожили. Это тоже история в духе нынешнего кризиса. Потом придется с этим разбираться. А кстати говоря, если в России будут какие-то перемены, то вот всем этим зетникам, поддерживавшим массовые убийства, я бы дал выбор — какой суд их будет судить: нормальный или Басманный.

Ты мне не даешь про новинки говорить. Из того, о чем расскажу с гордостью, книга Павла Кушнира «Мазурки по средам» (Павел Кушнир разобрал все мазурки Шопена в цикле радиопередач «Мазурки по средам», записал цикл прелюдий Рахманинова и завел полный отчаяния YouTube-канал, где представил ролики о невозможности вторжения в Украину и военных преступлениях России. За высказывания на этом канале с пятью подписчиками Павла Кушнира арестовали, пытали и убили — прим. SOTA).

Получился мощнейший проект, над ним работали музыковеды, редакторы, корректоры. Дмитрий Волчек просил не считать его главным в этом проекте — так что я просто скажу и ему, и всем, кто делал эту книгу огромное спасибо. Эта книга — это не только о музыке, Кушнир в своих передачах рассказывал и о политике, и о себе. И я читаю с восторгом и преклонением перед этим человеком и, конечно, с жуткой болью за его судьбу: человек при жизни остался непонятым и непрочитанным, на его похороны пришли тридцать человек. 

Скоро выйдет второй том Александра Гениса. Мы выпускаем пятитомник, это один из моих любимых авторов, с ним фантастически приятно работать. Мягкий, все понимающий. 

— А кто 23-летние авторы, у которых «первый роман»? 

— Вот такой роман замечательный «Господь мой иноагент» Ильи Воронова, вышел в прошлом году — как в России Господа Бога объявили иноагентом. Это гомерически смешно, а смешнее всего сцена с Путиным в тюрьме.

У нас есть несколько таких сатирических книг о российском режиме. Они помогают пережить это все, как раньше Пелевин помогал. Есть автор под псевдонимом М. Петрович, «Победа будет за нами». Жуткая история: ядерная бомба упала на Россию. Она летела куда-то, вот как недавно упала ракета красиво. В России погибли все, только триста человек остались в Большом кремлевском бункере. Путин там совсем сдвинулся. Два его двойника, которые обросли и уже совсем на него не похожи. Соловьев, который с Кремлевской башни заходит в эфир 24 часа в сутки — при этом никакого эфира нет, а вместо погибших экспертов у него чучела… При этом конец всей истории — хороший. Победа действительно за нами. Точнее, за молодыми.

Скоро уже сборник рассказов Кати Капович. Впервые за эти годы у Вероники Долиной стихотворный сборник. Выпустим стихи Ксении Букши. Быков считает ее совершенно гениальной. Кто я такой, чтоб спорить с Быковым? Его новый роман тоже очень ждем попозже.

На подходе книга «Сто дней после Путина». Там юридический обзор, что нужно делать, какие законы принимать, какие отменять. Книжка для специалистов: депутатов, юристов, адвокатов, Но эту книжку можно купить за одно название. Вы только представьте: сто дней ПОСЛЕ. И ведь они будут.

Начинаем новую серию, где в том числе молодые, в том числе первые романы. Это такой в хорошем смысле, в расширенном смысле чаще всего автофикшн, в серии уже восемь книг готовы.

Идеальный автофикшн — тексты Александра Ильянена, хотя, наверное, столь узкое определение жанра ему будет не по душе. Он совершенная жемчужина русской литературы. Издали «Домик няни», скоро переиздадим «И финна». 

Роман Лейбов и Олег Лекманов написали книгу «Комментарий к Родной речи». При Сталине были такие учебники. Вот они написали очень подробный комментарий и посвятили памяти Льва Рубинштейна.

Готовим несколько прекрасных переводных текстов — с болгарского, английского, немецкого, французского. Будут несколько русских романов, будут книги и в нашей исследовательской серии «Февраль/Лютий».

— А вот завтра Путин рухнет и, как в начале перестройки жаловался один самиздатчик: «Я за это сидел, а вы это открыто тысячными тиражами…»

— Представь, вернутся времена без цензуры. Все же побегут читать! В 1987–1990 сметали все, изданное даже на газетной бумаге. Булгаков? Рыбаков? Солженицын? Срочно давайте. Очереди стояли, тиражи были огромные. Кстати, в Перестройку палачи сталинские писали мемуары или давали интервью. «140 бесед с Молотовым». Представь «250 бесед с Собяниным». Это же тоже будет интересный материал. Меня безумно интересует, как они пришли к этой жизни, какие механизмы, как сделать так, чтобы больше этого не случилось. Это все надо препарировать, изучать, издавать. У издательства будет больше работы, а не меньше. Многое издать просто будет необходимо, например, детская литература. Детям, которые сейчас ранены этими разговорами о главном, этой пропагандой, мы можем объяснить, что это было, и как сделать так, чтобы не было. И тема, с которой мы начали — про личную ответственность — книжки, которые объясняют: не слушай эту пропаганду, ты сам за себя отвечаешь, свои решения принимай. 

Наша задача не лезть в голову читателю и не говорить «тебе это зайдет, купи», а выпустить книгу, чтобы ее никто не мог убить. Как только запрещают, у меня сразу реакция издать, чтобы это было, и в России было доступно. Они убивают, а у нас заново рождается.