Бывший депутат, а ныне ВРИО губернатора Курской области Александр Хинштейн успел проявить себя не только в законотворчестве, но и в творчестве литературном. И речь сейчас не о журналистике, которой он занимался в своей додепутатской жизни, а о драматургии: Хинштейн написал целую пьесу. Корреспондент SOTA не мог пропустить премьеру «политической сатиры» в театре имени Ермоловой, и признал, что название для постановки выбрали точное. Это действительно не «Ревизор».
По нынешним временам от пьесы, поставленной аж по Хинштейну, ждешь патриотического угара и буквы Z в названии. Но этот фарс был написан аж 12 лет назад и назывался тогда «Переназначение, или Академик собачьих наук», так что актуальной повестки в постановке нет. Кого и что сподвигло сейчас извлечь это произведение из небытия и поставить на сцене – понять сложно, но предположить можно: как-никак, автору осенью (как раз когда было принято решение о постановке) исполнилось 50 лет: видимо, решено было сделать уважаемому человеку и новоиспеченному губернатору приграничного региона подарок к юбилею.
Во всяком случае, театр им. Ермоловой за это решение не в ответе: у него лишь арендовали сцену для премьеры, постановкой же занималась продюсерская компания «Культура». На ее сайте #неревизор назван «премьерой года». «Сегодня, когда театры испытывают настоящий голод в пьесах, написанных в жанре политической сатиры, эта работа, описывающая события недалекого прошлого, является, по сути, уникальной», – сообщается нам в описании спектакля.
Что ж, на премьере, билеты на которую стоили от 1,5 до 15 тысяч рублей, театр, и вправду, заполнился. Правда, не было ясно, приманил ли публику сюжет, автор, привычка не пропускать театральные новинки или актерский состав (ведь ради такого дела привлекли ярких комедийных актеров, да еще оживили действие музыкальными вставками из песен Сергея Шнурова и группы «Ленинград»).
Еще из описания постановки на сайте продюсерской компании выяснилось: «Уникальность пьесы состоит не только в ее высокой востребованности, но и в том, что она написана человеком, глубоко разбирающимся в процессах политической жизни страны, отраженных в пьесе в острой сатирической форме». По такой презентации складывается ощущение, что спектакль поставлен буквально «по просьбам трудящихся» и поразит нас злободневным смелым юмором (кто еще, если не Хинштейн, может себе позволить шутить о российской политике?).
Помимо острой политической сатиры постановка с названием, отсылающим к Гоголю (по мотивам которого фарс вроде бы и написан), явно претендует на то, чтобы вписаться в классическую литературу. Помимо Гоголя тут с первых же секунд напоминают не то про «Муму», не то про «Даму с собачкой». Собачкой (к счастью, игрушечной) потряхивает перед нами загадочный не заявленный в списке действующих лиц персонаж, предлагая зачем-то вообразить бабушку, которая идет с этим милым песиком гулять в парк. Впрочем, возможно, собачка тоже из Гоголя, чей Ляпкин-Тяпкин брал взятки борзыми щенками. Так или иначе, нам обещают что-то в рамках русской литературной традиции, да еще и в сочетании с «оригинальным сценографическим решением в стиле художника-сюрреалиста Рене Магритта».
Опять же, от Александра Хинштейна, который в Госдуме так страстно боролся против пропаганды всевозможных нетрадиционных ценностей и нехорошего медиаконтента, и ждешь, что вот именно он сейчас продемонстрирует зрителю что-то высокое и прекрасное, донельзя традиционное, несущее в себе русскую духовность, ради спасения которой никаких жертв не жалко.
И вот начинается этот востребованный российской публикой спектакль.
С первых секунд мы узнаем, что губернатор области N Никодим Никодимович (Борис Каморзин*) бросил свою любовницу-секретаршу Жанну (Поля Полякова), ради новой любовницы, секретарши Анжелы (Анна Михайловская). Об этом горестно сообщает сама Жанна.
Где-то за кадром у Никодима Никодимовича имеется еще жена, но в пьесе героинь-женщин только две – обе секретарши и обе любовницы губернатора и его заместителя. Других женских персонажей в мире российской политической сатиры не нашлось. Жанна олицетворяет зрелую стервозность и носит что-то более близкое к офисным костюмам, Анжела, демонстрируя распущенность молодого поколения, выбирает что-то среднее между подиумными нарядами и костюмом кролика из Плейбоя (ее банты очень напоминаю те самые кроличьи уши, а короткие юбки постоянно дают остальным героям повод для харассмента). Правда, в финальной сцене, где ее костюм совсем уж уменьшается, выясняется, что она секретный сотрудник органов госбезопасности, устанавливавших в кабинете губернатора прослушку, – хоть какая-то новая женская реализация.
Исходящая ревностью и обидой Жанна получает телефонограмму для шефа: его срочно вызывают в Москву. Чтобы отомстить изменнику, женщина слегка правит текст, сделав вызов более суровым, и подкидывает заходящим в приемную членам аппарата сплетню, что губернатора хотят снять с должности. Сочиняя причину такого поворота судьбы начальника, она вспоминает прочитанный с утра сюжет из жизни голливудских звезд и на ходу адаптирует под российские реалии: оказывается, бульдог Никодима Никодимовича в Москве на собачьей выставке удрал от хозяина, пробрался на Рублевку и изнасиловал там суку какого-то высокопоставленного лица. Суке пришлось делать аборт с привлечением академика собачьих наук. Для усиления эффекта этой остроумной сатирической сцены история вначале подается так, что запутавшийся аппаратчик решает – собаку изнасиловал сам губернатор…
В принципе, дальше можно не продолжать, потому что про искромётный юмор в лучших традициях Гоголя уже все понятно. Юмор этот и дальше представлен игрой слов про «позорный мезальянс с рублевской сукой» и пикировкой двух секретарш про передачу «эстафетной палочки», которая оказалась «не слишком большой»… Губернатор, объясняя заму, как старается соответствовать времени и вести соцсети, говорит, что даже в баню ходит с айфоном, а, чтобы тот ничего не записал лишнего, раздевшись, заворачивает гаджет в свои трусы. Секретаря обкома, который не соглашается подписать документ, не утряся и не прощупав все, обзывают сексуальным маньяком, который «то трясет, то щупает».
Но набор плоских шуток ниже пояса призван, видимо, оживить действие, потому что с политической сатирой тоже выходит как-то не очень. Все первое действие строится вокруг попыток губернатора выжать из своего окружения антикризисный план. Вице-губернатор (Александр Клюквин), секретарь обкома неназванной партии (Александр Семчев), заведующий канцелярией (Андрей Анкудинов), думский спикер (Максим Важов) и полицмейстер (Евгений Березовский) суетятся, сочиняя отчеты о проделанной работе и обращения от лица общественности в поддержку регионального лидера. Вызывают президента союза промышленников и предпринимателей (Святослав Ещенко), который, судя по манере поведения, является мелким бандитом, как их принято было показывать в комедийном кино 1990-х, и на сообщение, что «Бизнес должен показать свою гражданскую позицию», удивляется: «Это как, типа бабок не надо, что ли?». Потом призывают редактора региональной газеты (Александр Носик), который по совместительству спичрайтер губернатора и к тому же уже пьян (а чего вы ждали от прессы?). Реплика «настоящий журналист не продается» вызывает, разумеется, веселье в зале.
Перемежается все это вставками на музыку «Ленинграда», но вставки сами по себе смысловой нагрузки не несут, исключительно акустические эффекты (кроме, разве что, «Копейки», которая включается, когда речь заходит о взятках и откатах).
Во втором действии, пока губернатор в Москве, его окружение жжет бумаги, перепланирует губернаторский кабинет, почему-то претендуя на его должность, распространяет компрометирующие публикации или пакует чемоданы под ворчание старой секретарши (размышляющей, что надо было на всякий случай вовремя ответить на приставания вице-губернатора). Внезапно губернатор возвращается, сообщая, что его, наоборот, повышают, потому что сука с Рублевки никак не могла забеременеть, а теперь, благодаря его бульдогу, принесла щенков. Все энергично демонстрируют лояльность и верноподданнический восторг.
Приходит внезапное известье, что губернатора все-таки снимают и заменяют каким-то назначенцем из Москвы: в этот момент играет драматическая музыка, гремит гром, и на заднике сцены появляется темный силуэт в шляпе. «Вот она, отсылка к Рене Магритту, создающая сюрреалистическую атмосферу!», – догадывается зритель.
Все тут же вновь отворачиваются от несчастного Никодима Никодимовича, он изумляется такому вероломству, звучит кавер песни «Сила Руси в правде еси, Правда еси в силе Руси».
Финал, поклоны.
Если вы думаете, что в рамках этой нехитрой фабулы (отсылающей не к «Ревизору», а уж скорее к комедии Михаила Зощенко «Преступление и наказание», ставшей одной из частей советского фильма «Не может быть») мы много смешного узнаем про политическую кухню регионов, вы ошибаетесь.
Шутки в пьесе если не пошлые, то банальные и беззубые. Нам несколько раз кратко и мельком напоминают, что в регионе, конечно, есть коррупция, сын губернатора даже скупает земельные участки, а при строительстве бывают откаты. Несколько раз персонажи задают друг другу вопрос, что в регионе с оппозицией и недовольными – и отвечают, что ничего такого тут не существует, ведь «дума не место для дискуссий». Губернатор, выходец из трудового класса, время от времени стонет «где мой сварочный аппарат» (и получает ответ, что аппарат уже в краеведческом музее), но сетует, что его происхождение подкачало, ведь родили его не в Питере и даже не в Ленинградской области.
Все это, безусловно, очень остро, смело и оригинально.
Даже со скидкой на то, что писалось двенадцать лет назад.
Самой смешной и хоть немного ироничной оказывается реплика пожилого секретаря обкома, описывающего свою долгую карьеру: КПСС, компартия России, «Демократическая Россия», «Демократический выбор России», «Патриоты России», «Наш дом – Россия», «Вперед Россия», «Отечество – Вся Россия», «Женщины России». «Это ж сколько Россий ты за свою жизнь похоронил? Мне уже за нынешнюю страшно становится», – реагирует губернатор.
Да, еще персонажи периодически ворчат, что губернатор развел либерализм, представленный в лице того самого пьющего редактора региональной газеты, который умудряется как-то совмещать роли и продажной прессы, и блогера-либерала, критикующего местную власть за всякие безобразия, и носителя моральных ценностей – протрезвев к концу пьесы, он пускается обличать чиновничий паноптикум в пафосном монологе сообщая, что теперь вот будет поддерживать покинутого всеми губернатора из принципа, а остальные «какое-то политическое лего, как ни согни, как ни наклони, в любой позе встанете, только бы остаться у кормушки».
Странно, но именно это до невозможности предсказуемое умение чиновников переобуваться в воздухе является главным ироническим нервом пьесы и поводом возмущенных монологов главных героев.
Гоголевский «Ревизор» не просто декларировал, что губернатор и чиновники в регионах взяточники и растратчики (это было известно всем и во времена Гоголя, да и пьесы об этом писал тогда не только он), но в комедии положений виртуозно показывал всевозможные поводы для злоупотреблений, проблемы, которые герои стремятся скрыть от ревизии, и сложные комбинации, с помощью которых они пытаются вручить предполагаемому ревизору взятку, что в сочетании и умением создавать разнообразные образы и сделало пьесу образцом жанра.
Фарс Хинштейна не рассказывает нам о регионе и его властях ничего, что выходило бы за рамки стандартных и обтекаемых шуток про взятки и откаты, какими много лет полнились анекдоты и скетчи сатириков, и намеков, что все продаются, депутаты голосуют как надо, бизнес поддерживает кого велят, гражданского общества не существует, таково устройство мироздания. Ничего острого и злободневного, да хоть сколько-нибудь детального ни в плане тех же финансовых злоупотреблений, ни в области законотворчества, ни в стремлении чиновников скрыть проблемы региона от руководства, ни в изображении попыток губернатора повысить свой политический рейтинг пьеса не предлагает. Не то что «Ревизор», но и более близкая по времени комедия «День выборов» на этом фоне – шедевр сценарного мастерства и злободневных юмористических диалогов. Актеры, возможно, и смогли бы ярче раскрыть свой талант, но им буквально нечего играть, уж слишком ходульные тут персонажи и банальны тексты.
Хотя, возможно, в этом плане #неревизор как раз отражает современную российскую политическую жизнь, которая в принципе отсутствует как таковая – оппозиции действительно не существует, выборов и борьбы партий – тоже, все решается черной тенью «сверху», о чем еще рассказывать.
Только шутить про секретарш в коротких юбках и сучек с Рублевки.
В программке цитируются слова режиссера этого действа Артема Каграманяна про то, что «политическая сатира – сложный и в чем-то опасный жанр, для которого нужна определенная смелость». Но, кажется, это режиссер говорил про какой-то другой спектакль. А к спектаклю по пьесе Александра Хинштейна куда лучше подходит комментарий режиссера, данный после закрытого прогона «Москве онлайн»: «Сложность была в одном – надо было тактично рассказать эту историю. Без пошлости, без грубости, без наглости, но при этом сделать ее острой». Это и впрямь было сложно. И не сказать, что получилось. Материал сопротивлялся.
P. S. Сам драматург в своих соцсетях порадовался премьере и пригрозил, что в случае зрительского успеха постановка приедет на гастроли в Курск (видимо, в качестве гуманитарной помощи пострадавшему от войны региону). Возможно, это обещание лишило режиссера и актеров последнего стимула стараться как-то оживить пьесу.
* К сожалению, в программке спектакля не был отмечен актуальный актерский состав на день премьеры. Корреспонденту пришлось полагаться на свое зрение, способность опознать актеров на сцене и неуверенный комментарий сотрудников театра, что ориентироваться нужно на актеров, указанных в качестве первого состава исполнителей, поэтому возможны и ошибки.
