25 августа состоялись первые показы в рамках Московского международного кинофестиваля. Он должен был пройти еще в апреле, но был перенесен на неизвестный срок – как выяснилось, на лето. О причинах этого организаторы говорили: «У многих в сегодняшней ситуации не получается ни приехать в Москву, ни прислать свои фильмы, а в каких-то случаях – даже получить согласие продюсеров на участие фильмов в фестивале (все мы знаем, что способствовало этому)».
Фильмом-открытием ММКФ стала экранизация одноименного романа Алексея Иванова «Сердце Пармы» – многомиллионный блокбастер о том, как в 1472 г. Московия покоряла Великую Пермь. В прокат лента должна выйти 6 октября, но мы рассказываем о ней уже сейчас.
В России любят снимать исторические блокбастеры. Большинство крупных проектов последних двух десятилетий – это именно исторические фильмы: военные картины («Сталинград», «Т-34») и фильмы об императорском времени, в основном, XIX-XX веков (от «Адмирала» до «Союза спасения»). Также у нас появился такой гибрид, как «исторический спорт» – о былых достижениях наших спортсменов («Движение вверх», «12 молчаливых мужчин» и прочие). Тема Руси (не России) у нас толком не обкатана, вспоминается разве что странноватый «Викинг». На этом фоне «Сердце Пармы» кажется глотком свежего воздуха – в кои-то веки сняли блокбастер не про спортсменов или Великую Отечественную. Но все равно про войну.
Книга Иванова, впервые изданная в 2003 г., – это монументальная работа, которую с нашей любовью к истории просто обязаны были экранизировать. Сумевшие ее осилить (более 600 стр. тяжеловатого стиля) очень хвалят ее, книга пользуется устойчивой популярностью, но мнения, что же хотел сказать автор, разнятся: одни считают, что Иванов сочувствовал Парме и очернил москвичей, а вторые уверены, что писатель с самого начала был за огромную Русь и завоевание княжеств Москвой. Иванов, скорее же, признавал неизбежность захвата Пармы – и эта неизбежность перешла из книги в фильм, сделав его несколько глубже, чем, возможно, задумывалось (учитывая и то, что фильм снимался в 2019-2020 гг., еще до спецоперации и даже пандемии).
Стоит сказать, что главная ошибка фильма в том, что он почти ничего не объясняет. Собственно, какое время нам показывают? Кто правит в Москве? Что это за князья и кому они и за что платят? Что такое эта Парма? Авторы уверены, что зритель достаточно образован и без них все знает. Возможно, и так, но мы все же поясним, что творится в фильме. Изначально «парма» – это хвойный лес, так его называли на Урале. Позже этим словом (уже с заглавной буквы) стали называть Пермь Великую – княжество, появившееся в 1324 г. со столицей Чердынь. Считается, что до 1471 г. Новгород собирал дань (пушниной) с области, в обмен на это пермские князья могли рассчитывать на поддержку Новгорода в случае войны. Большее влияние на Парму имела Москва. В 1451 г., с повеления великого князя Московского, в Перми Великой стал править князь Ермолай, а после него – его сын Михаил. Пермь по-прежнему считалась независимой, но – с разрешения Москвы (это похоже на то, что сейчас мы считаем марионеточным правительством). Но в 1472 г. Москве это надоело. Ранее князя Ермолая, а позже его сына Михаила поддерживал князь Московский Василий Темный. На его место пришел Иван III Васильевич (не Грозный), который был одержим идеей создать единую Русь (что у него и получилось, он стал первым, кто носил титул государя всея Руси). После того, как Иван III захватил Новгород, Пермь лишилась своего главного защитника. В 1472 г. войска князя Московского захватили и пермские земли, сделав Парму полностью зависимой от Москвы, частью большой Руси с единым правителем. Сравнивать это с современными реалиями, это все равно что сначала претендовать на территорию соседней страны (аргументируя тем, что вы пошли от общих корней), затем поставить там свое правительство, а если это правительство перестанет нравиться, просто ввести на чужую территорию свои войска и наконец объявить ее своей (и нет, мы ни на что не намекаем!).
Главный герой фильма (как и книги) – это молодой князь Михаил, который был правителем Пармы вплоть до ее захвата в 1472 г. Большинство персонажей, что его окружают, – также исторические личности. Только вот проблема – снимать о таком далеком времени сложно, очень мало информации о действующих лицах. Оттого включается фантазия. Книга Иванова также содержит допущения, но авторы фильма пошли намного дальше, посчитав многие реальные факты либо слишком скучными, либо недостаточно драматичными. И самая интересная жизнь мало похожа на сценарий, вот и пришлось сценаристам выкручиваться, чтобы зрители не засыпали – хронометраж-то у ленты огромный!
Так, в фильме можно выделить три линии, и все три заметно осовременены, чтобы быть понятными широким зрительским массам. Наиболее значительная (по хронометражу) линия, как ни странно, любовная. Князь Михаил с детства сильно влюблен в девочку Тичу, дочь язычника-хакана (князя вогулов, то есть манси). Чувство влюбленных взаимно, но запретно: в девочку вселился дух-покровитель вогулов, которого они называют «сурни-най». Тича стала оборотнем с огромной магической силой. Приехавший от «русских» священнослужитель крестит жителей Пармы (реальное историческое событие), но Тича не хочет отказываться от своей веры – веры вогулов. И вот эта линия с препятствиями влюбленным (то она оборотень, и ей нельзя, то она язычница, а он христианин, то он собирается воевать с ее племенем, а она против) – эта линия тянется через весь фильм, отнимая едва ли не 40% от всего хронометража. Линия эта была и в романе Иванова, но не занимала столько места. Временами кажется, что смотришь мелодраму, причем ни капельки не историческую. А с появлением молодого князя вогулов Асыки, который также влюблен в Тичу, фильм и вовсе почти скатывается на уровень типичных российских сериалов.
К счастью, есть линии №2 и №3, которые хоть как-то уравновешивают эти любовные страдания. Вторая по значимости линия – религиозная. Вернее, она о том, как Перми навязывалось христианство. Показано это не так радикально, как в книге Иванова, но христианские служители по-прежнему вызывают отторжение. До того, как священники приехали крестить Парму, ее население было преимущественно языческим. Авторы показывают это язычество страшно – с дикими, на современный взгляд, верованиями и человеческими жертвоприношениями. Но категоричность, с которой действуют христиане, мало чем отличается от категоричности вогулов, с их верой в магию и «сурни-най». Только вот вогулы на своей земле, у себя же и остальные пермские язычники (с менее агрессивными верованиями), а христианские священники – приезжие, которые навязывают своего Бога тем, кто о нем и знать не хочет.
И, конечно, тут есть политическая линия – ее не могло не быть в фильме о покорении княжества. И вся она пронизана безысходностью. Князю Михаилу не нравится Москва, но он вынужден считаться с ней – «потому что Москва самая сильная». Он принимает в Чердыни посланцев из Москвы, которые доказывают ему, что Парма неправильно живет – и женщины у них не такие, и веры мало, и татар к себе зачем-то пустили. Потом требуют захватить хакана, который тоже Москве очень не нравится. Это двойственное положение (независимость/зависимость) невыносимо главному герою. Не случайно самыми эмоционально насыщенными сценами оказываются те, в которых Михаил и его соратники решают сражаться за независимость Пармы. За прекрасные батальные сцены фильму можно простить все – и некоторую рваность повествования, и скомканное начало, и серьезные отступления от сюжета книги. Авторы фильма любуются этим вооруженным бунтом против Москвы. Даже имперски настроенный зритель скорее посочувствует воинам князя Михаила, нежели москвичам, которые показаны неприязненно.
В книге Иванов заставил своего главного героя поверить, что захват Пармы был необходим – чтобы появилась большая Русь. В фильме это не столь однозначно. В финале появляется сам Иван III, который называет кровопролитие благом и добавляет: «Зачем сопротивляться? Я хочу собрать большую страну, единую, с единым народом. Чтобы не было москвичей, пермяков, татар, вогулов, чтобы вместо них все были русскими». Отчасти Михаил с ним согласен, но поправляет: «Но этого нельзя достичь, проливая кровь». В фильме, как и в жизни, Парма проиграла более сильной Москве. Но авторы фильма тут говорят не о согласии с этим, а с вынужденным смирением. Главные герои ничего не могут изменить. Неизбежности проигрыша фильм противопоставляет любовь к близким и простой труд. После поражения жизнь не заканчивается. А «Сердце Пармы» говорит, что и после поражения можно сохранить достоинство. Оптимистичный финал – вымысел авторов фильма, в реальности все было намного печальнее. Но это тот случай, когда трагический финал добил бы зрителей, измученных красиво поставленным получасовым боем. В конце концов, мы хотим верить, что все будет хорошо, даже если в глубине души знаем, что хорошо не будет никогда.
