До 28 декабря 2022 г. в Музее русского лубка и наивного искусства проходит персональная выставка культового российского художника Александра Флоренского – «Любимые картины». Это современное переосмысление классических полотен, на которые художник предлагает взглянуть под другим углом. И это – тот маленький уголок настоящего искусства, которое сложно понять, но так легко полюбить.
О том, как художник в смутное время пытается найти вечность – в нашем материале.
Музей русского лубка и наивного искусства (МРЛИНИ) – очень скромное и очень уютное место. Он расположен в неприметном здании на Сретенке, сразу и не заметишь вывеску музея – она тоже очень скромная. Сейчас в Музее проходит несколько выставок, но наибольшее внимание привлекает выставка Флоренского (хочется верить, что в России его продолжат выставлять, несмотря на нынешнюю политику российских властей). Попасть на нее можно с 12 до 19 часов в любой день, кроме понедельника, билет стоит 200 рублей – смешная сумма на сегодняшний день. Впрочем, выставка небольшая и, если смотреть бегло, может показаться любительской (музей, напоминаем, рассказывает в том числе о «наивном искусстве»). Обойти ее можно минут за 10-15, но лучше немного задержаться и присмотреться – в ней есть некое сложно уловимое очарование.
Сначала, конечно, лучше узнать, кто такой Александр Флоренский – один из основателей известной группы «Митьки», художник с многолетним стажем, работы которого находятся в десятках музеев, включая Эрмитаж, Третьяковскую галерею, Пушкинский музей, Victoria & Albert (Лондон) и City Art Museum (Хельсинки). «Митьки» же, если кратко, – это группа петербургских художников, появившаяся в 80-х гг. и ставшая одной из главных составляющих ленинградского неофициального искусства. Живопись художников-«митьков» – это сочетание консервативных и авангардных приемов, а также морская тематика. Многие знали «митьков» либо как «пьяных художников» (один из постулатов субкультуры), либо как парней в тельняшках, телогрейках и валенках – естественно, все это отразилось в живописи. Если вы увидите картину конца прошлого века, на которой главный герой – моряк, то 95%, что нарисовал это кто-то из «митьков». Александр Флоренский моряков если и рисовал, то мало. Он больше любил изображать корабли и здания (так, например, он рисовал портреты городов в виде «азбуки»), есть у него и ироничные изображения Петра Первого, и насмешки над типично «русским духом». Как многое в современном искусстве, не всем понятно, но все равно завлекательно.
Но выставка «Любимых картин» – это не просто, как можно подумать, картины. Это авторские (важное замечание) репродукции полотен, которые симпатичны Флоренскому. Он берет известное многим полотно (например, Рембрандта или Брюллова) и переиначивает его. Так, «Всадница» Брюллова остается узнаваемой, но это не копия, художник обнаруживает тонкую грань между копированием чужой работы и собственным впечатлением от нее. Сам Флоренский так описывает свой опыт «копииста»: «В конце 70-х годов, лет в 16, я начал серьезно изучать наследие художников московской группы "Маковец": Р.А. Флоренской (сестры моего деда), Е.М. Беляковой, которую хорошо знал лично, С.М. Романовича и К.К. Зефирова. Эта живопись оказывает на меня к началу 80-х большое влияние, а свободные копии Романовича с картин старых мастеров дают мне импульс к тому, к чему я давно и сам имел склонность, а именно рисовать только то, что вижу, смело уравняв в правах репродукцию с натурой. Как ехидничал мой учитель Михаил Иванов в те годы, "можно издавать всемирную историю искусства с иллюстрациями Флоренского" – и это была чистая правда. Джотто, Курбе, Тинторетто, Веронезе, Тернер, Констебл, Неер, Гойя, Рембрандт, Тициан, Делакруа, Рубенс и другие мастера были переписаны мною неоднократно. Тогда я русской живописью, особенно передвижниками, мало интересовался. А в 1990-х гг. появилась идея попробовать переписать некоторые русские картины... В 2009 г. я начал работу над серией "Любимые картины", объединяющей западную и русскую живопись... Интересно, что за всю жизнь я ни разу не нарисовал копии как положено – тонкой кисточкой, в музее, стоя рядом с оригиналом».
До того, как сказать о достоинствах выставки, стоит сначала упомянуть о недостатках. Отчасти приятно, отчасти печально, что главный недостаток не связан с картинами: увы, но тут было очень странное (плохое?) освещение. Экспонаты выставлены в одной комнате, она недостаточно просторная, поэтому лучше посетить Флоренского в будний день – в выходной возможна толчея, как в буфете. Но, свет, свет – столь неудачное освещение нам встретилось лишь на выставке в честь юбилея Петра Первого в Третьяковской галерее. На стены и, соответственно, картины постоянно падают тени посетителей. Полотна поблескивают, из-за чего может быть сложно различить детали. Некоторые работы, которые хотелось бы посмотреть поближе, находятся слишком высоко: корреспонденту ростом почти 170 см. приходилось вставать на цыпочки, и то не получалось все рассмотреть. Посетителю, который захочет сфотографировать работы Флоренского, также предстоит помучиться: тусклый свет и тени на стенах могут все испортить. Конечно, Флоренского сложно испортить, но хотелось бы больше пространства (но в нынешних реалиях грех на такое жаловаться).
Случайный гость может не понять, зачем «копировать» чужие работы. В чем смысл новой версии «Батуми» (оригинал от Пиросмани)? Во-первых, «Любимые картины» можно воспринимать на вольную (очень-очень вольную) антологию классического искусства. Это почти Эрмитаж или Третьяковка – но в малом объеме. Скажем, тут можно посмотреть на копию Рембрандта «Христос и Самаритянка», на «Араба, седлающего коня» и «Офелию» (Делакруа), «Красную рыбу» (Гойа), «Девушку с веером» (Тициан) и много на что еще. Конечно, вы не получите восторга, возможного лишь при непосредственном знакомстве с оригиналом (на то он и оригинал). Но тут есть и во-вторых: современное искусство не только допускает, но и подталкивает к переосмыслению раннего (чужого) творческого опыта. «Любимые картины» – это искусство ироничное, и ирония в том, чтобы притвориться серьезным, замахнуться на великое – и не повторить его. Раньше копиисты старались сделать свою работу как можно точнее и незаметнее. Важно было так подделать Ван Гога или Рембрандта, чтобы неискушенный покупатель и не заметил разницы. Флоренскому же интересно, сколько индивидуальности может задействовать копиист, при этом не нарушив целостности оригинала. Так у него получается похоже, но – и совершенно иначе. Почитатели оригиналов наверняка могут простаивать по полчаса у каждого его полотна, сравнивая Флоренского с Делакруа. Без этого так же сложно представить себе современное искусство – зритель не просто должен любоваться картиной, зритель должен быть как-то вовлечен, вступить в диалог с художником. И Флоренский этого, пусть и довольно неожиданно, добивается.
Конечно, показанное в МРЛИНИ искусство (и не только Флоренского) – это искусство потерянного нами мирного времени. Музей словно бы существует в ином измерении – иначе бы и «Любимых картин» в нем не было. Осенью 2022 года. он остается этаким островком спокойствия и благоразумия, в нем можно на час поверить, что все хорошо – или что мы со всем справимся, жизнь не заканчивается. Во многом «Любимые картины» – это и разговор с посетителями о вечном: тут давно умершие художники-классики оживают в несколько иных образах, они живы в том числе потому, что их любят и – переосмысливают их работы. Начинаются и заканчиваются войны, разрушаются империи – но искусство (и память) переживет все.
