Немного придя в себя после обнадеживающего обещания Путина федеральному собранию не испытывать ядерное оружие первым, мы вспомнили другие яркие цитаты из сегодняшнего послания – и не смогли пропустить тот факт, что президент в очередной раз встал на стражу сакрального. А именно – раскритиковал англиканскую церковь за идею гендерно-нейтрального Бога. «Что тут скажешь? Не ведают, что творят. Прости Господи, не ведают, что творят. Они хотят придумать гендерно-равного Бога», – сокрушался Путин, почему-то предполагая, что истинный Бог в христианском богословии гендерно-неравный.
Новость о том, что Церковь Англии обсуждает идею применения гендерно-нейтрального языка к характеристикам Бога, беспокоит консервативную общественность с весны 2023 года, о чем, в частности, со ссылкой на The Guardian писала Медуза. Анализируя новость, тг-канал «Батюшка Лютер» уже отметил, что ничего особенно новаторского в инфоповоде нет: речь всего лишь о ведущихся несколько лет дискуссиях, которые, скорее всего, ничем не закончатся. «Рецепция такого языка неформально идет уже некоторое время в англоязычной научной литературе и публицистике (но не в богослужебных текстах). Местоимений в адрес Бога обычно стараются избегать, просто ставя везде, где можно было бы поставить he/him/his, слова God или God’s. Для замены возвратных местоимений (himself) придумали слово Godself», – поясняется в канале.
В чем проблема? Исключительно в грамматических категориях языка, потому что с точки зрения христианского богословия сущность Бога для людей непостижима и к Нему неприменимы какие-то человеческие категории, в том числе и гендерные. Бог обладает всей полнотой и совершенством и ничем не ограничен. Но человеческий разум имеет дело с теми характеристиками Бога, которые так или иначе этому разуму доступны, пытаясь описать невыразимое терминами понятного языка и образами, которые человек способен воспринять. Скажем, используя для описания Лиц Троицы слова «Бог-Отец» и «Бог-Сын», богословы, разумеется, не подразумевают те же связи и отношения, которые существуют в человеческой семье. Выражения эти взяты из Евангелий, в которых их использует Иисус Христос. В Евангелии немало и других «гендерных» образов, которые перекочевали в привычный христианский дискурс: например, сравнение Церкви (как сообщества христиан) с Невестой, которая ждет Жениха (второго пришествия Христа). Следует ли из этого, что Церковь – женского пола? Но в другом месте она же названа Телом, для которого разные верующие так же важны, как органы с разными функциями. Здесь важен образ: союз Бога и верных ему людей описывается как брачный союз. Евангелие переполнено притчами – жанр, привычный людям, которым евангельские тексты адресовались непосредственно, отсюда и разнообразие образов. Так, в одной из притч радость ангелов и Бога о раскаявшемся грешнике описана через образ женщины, которая долго ищет одну потерянную драхму.
Гендерные вопросы в христианстве – тема богатая и необъятная, но все же она обычно связана с другими сторонами христианской традиции, а не с представлениями о Боге как мужчине. За одним исключением: в вопросе рукоположения в священство. Логика здесь примерно такая (если очень упрощать): Бога никто никогда не видел, пока Бог-Сын не родился на земле в человеческом теле, поэтому на иконах можно изображать только воплощенного Бога, то есть Иисуса Христа (эти объяснения времен дискуссий иконопочитателей и иконоборцев со временем подзабывались, поэтому, как ни удивительно, в наших православных храмах можно обнаружить неканонические старинные иконы, например, с изображениями Бога Отца). Но и священник тоже понимается как символическое изображение Иисуса Христа, поэтому для такой роли подходят только мужчины, ну раз уж Бог не мог воплотиться в двух телах сразу.
Вот, собственно, и все, что по этому вопросу можно вынести из христианской догматики. Все прочие вопросы, связанные с тем, что могут или не могут женщины делать в Церкви, объясняются традициями, которые могут варьироваться (скажем, быть диаконисами и входить в алтарь женщины в разное время и в разных христианских сообществах вполне себе могли). То есть в традиционном конфессиональном мышлении представления о Боге, действительно, патриархальны (отсюда и многочисленные седовласые старцы на облаках, перекочевавшие из классической живописи в современную карикатуру), но это связано скорее с традиционностью мышления, чем с сакральностью представлений.
Возвращаемся к дискуссии про «гендерно-нейтрального Бога». Как мы уже сказали выше, это проблема языка. С одной стороны, уже привычная нам дискуссия о феминитивах. Вполне логично, что эксперименты с лингвистическим родом относятся и к библейским текстам: не только у протестантов (которым вообще сам Бог велел экспериментировать), но и в католической среде появляются переводы Библии, в которых к персонажам, чей пол не оговаривается, вместо слов мужского рода пытаются применять слова гендерно-нейтральные. Правда, обычно такие переводы затрагивают только упомянутых в Священном Писании людей (если подбирать русские аналоги, то в обращении «Братия…» заменяется на «Братия и сестры» или подбирается термин, обозначающий мужчин и женщин). Но есть и версии Библии, применяющие гендерно-нейтральный принцип к Богу, например, The Inclusive Bible: The First Egalitarian Translation 1994 года. Поэтому нельзя сказать, что Церковь Англии высказала планы сотворить что-то совсем уж сенсационное (тем более пока не ясно, что конкретно она замыслила сотворить).
Но феминистское богословие призывает пойти дальше и активнее использовать именно слова женского рода для характеристик Бога: раз мы говорим, что мужские образы в применении к Богу лишь условность, то почему в таком же качестве нельзя применять к нему и женские образы, например, о Нем не только как об Отце или Сыне, но и как о Матери или Дочери? Собственно, именно здесь и проходят самые горячие теолого-лингвистические сражения современности: для многих представителей даже протестантской теологии такая трактовка гендерной нейтральности становится перебором, потому что так можно договориться до понимания Бога как соединения мужского и женского начал -- представление совсем не христианское, а свойственное дуалистическим религиям.
Но если идея говорить о Боге как о женщине довольно спорная, то идея говорить о Боге в гендерно-нейтральных терминах, в общем-то, никаких еретических искажений не содержит. Вопрос вкуса, да еще почтения к традиции: для многих принципиально важно переводить Священное Писание на современные языки максимально близко к древнееврейскому тексту и употреблять именно те категории рода, которые там присутствуют (что, отметим, тоже оставляет простор для воображения: Святой Дух в древнееврейском, например, женского рода).
Так что же во всей этой истории так беспокоит президента России?
Если честно, не очень понятно. Придумать гендерно-нейтральное божество никому не запретишь, придумывать вообще можно что угодно. Если президент имел в виду христианского Бога, у нас для него плохая новость: этот Бог, действительно, выше гендерных категорий. В свете последних событий в мировой политике, конечно, кажется очень вероятным, что Путин верует в какого-то иного бога, наделенного мужскими половыми признаками и, возможно, даже требующего человеческих жертвоприношений – кто знает? Непонятно только, чем ему в таком случае не угодили представители англиканской Церкви. У них Бог явно другой.