На днях «Новые люди» – Сардана Авксентьева, Олег Леонов, Анна Скрозникова и Антон Ткачев, депутаты самой либеральной партии в Госдуме, – внесли на рассмотрение законопроект, запрещающий богослужения в жилом фонде. В решении профильного комитета ГД по вопросам религиозных объединений заявлено, что проект соответствует 104 статье Конституции РФ (об источнике законодательной инициативы). Впрочем, куда интереснее было бы узнать, соответствует ли он статье 28 той же Конституции.
Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.Конституция РФ, статья 28
Депутаты предлагают внести изменения в часть закона о свободе совести и религиозных объединениях, которая регламентирует совершение религиозных обрядов и церемоний. По действующей версии религиозные организации вправе иметь особые места для молитвенных и религиозных собраний и совершать богослужения в них, а также в местах паломничества, в больницах, тюрьмах, на кладбищах. Однако по Конституции исповедовать религию совместно с другими можно независимо от места.
Фото: SOTA
Заметим, что привычные централизованные религиозные организации, лидеров которых можно видеть по телевизору и которым обычно принадлежат узнаваемые по своей архитектуре «особые места для религиозных собраний», – далеко не единственная форма объединения. Существуют автономные организации, есть религиозные группы, не имеющие прав юридического лица и, соответственно, не владеющие никакой недвижимостью.
Указанная норма вполне соответствует потребностям верующих граждан. Дело в том, что почти все религии и конфессии в России, кроме православных и католиков, по своему учению – конгрегационалисты (от слова «конгрегация» – т.е. объединение, или дословно «сходка»). Это означает, что каждая община в таких религиях потенциально самостоятельна. Вера не обязывает христиан-баптистов или мусульман-суннитов, иудеев или буддистов выстраивать территориальные иерархические структуры. Но, тем не менее, они это делают.
Богослужения, другие религиозные обряды и церемонии беспрепятственно совершаются:
<…> в помещениях, принадлежащих религиозным организациям на праве собственности или предоставленных им на ином имущественном праве для осуществления их уставной деятельности, а также на земельных участках, на которых расположены здания, имеющие соответствующие помещения, по согласованию с собственниками таких зданий, за исключением нежилых помещений в многоквартирном доме;
в помещениях, зданиях, сооружениях и на земельных участках, принадлежащих на праве собственности или предоставленных на ином имущественном праве организациям, созданным религиозными организациями, за исключением нежилых помещений в многоквартирном доме;
<…> в жилых помещениях, за исключением совершения публичного богослужения, других религиозных обрядов и церемоний, носящих систематический характер.Законопроект
Немного истории
В 1997 году был принят закон «О свободе совести и религиозных объединениях». В его преамбуле отмечалась особая роль православия «в становлении и развитии духовности и культуры» России, а также выражалось уважение христианству, исламу, буддизму, иудаизму и «другим религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России». Поименованные религии впоследствии стали называть «традиционными», их крупнейшие религиозные организации – поддерживать, а также противопоставлять их «нетрадиционным» новым религиозным движениям. В отношении последних закрепилось понятие «секта».
Однако далеко не все общины традиционных религий в конце лихих 90-х входили в существующие крупные централизованные религиозные организации (ЦРО).
Причин было несколько. Основные – желание сохранить независимость в религиозных вопросах и кадровой политике, приоритет связи с иностранными центрами и недоверие к ЦРО, большинство из которых в советское время были инструментами контроля за религией в атеистическом государстве.
Здесь стоит остановиться. Согласно религиозной политике СССР, всё, что имеет мировоззренческое измерение, должно либо исходить от Партии и Правительства, либо ими возглавляться, либо контролироваться. Религии в грядущем коммунизме места не было, но пока он еще не пришел и нужно было подождать – следовало как-то контролировать темные массы народа, не протрезвевшие от опиума. Для этого по итогам гонений 1920-30 годов были (вос-) созданы централизованные организации. В 1927 году была зарегистрирована Московская патриархия, в 1944 – четыре духовных управления мусульман и Всесоюзный совет Евангельских христиан – баптистов, в 1946 – Центральное духовное управление буддистов. Описать в двух словах судьбу каждой из религий до и после безбожной пятилетки и последовавшего за ней Большого Террора невозможно, так что лишь отметим, что высшее духовенство во всех случаях было согласованным, а сами организации – созданы либо переучреждены на новых правилах, подразумевавших очень серьёзный контроль со стороны высшего духовенства за жизнью общин. И, конечно, со стороны государственных органов вообще за всеми. Тех, кто не вписывался в новый дизайн религиозной политики, вписывали насильно. Пятидесятников присоединили к баптистам и евангеликам (ВСЕХБ), греко-католиков – к православным (РПЦ). Нежелание играть по таким правилам породило своего рода движения неприсоединения. Так появились «непоминающие» православные, баптисты-«инициативники», «нерегистрированные» пятидесятники. Если непоминающие из-за особенностей православного вероучения по мере смягчения гонений постепенно в основном присоединились к РПЦ и признали главенство Московской патриархии, то протестанты-нелегалы дожили до Перестройки.
После падения СССР именно оставшиеся от советского времени церкви, союзы и духовные управления стали выстраивать свою жизнь по новым правилам. Пятидесятники вышли из ВСЕХБ и организовали два своих союза. Сегодня они называются РЦХВЕ и РОСХВЕ. Бессменный начальствующий епископ РОСХВЕ Сергей Ряховский входит в Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ и представляет там российских протестантов.
И хотя прежнего контроля со стороны уполномоченных Совета по делам религий уже не было, а былые осведомители из числа высшего духовенства постепенно доживали свой век, многие протестанты не хотели входить в подчинение существующим централизованным организациям.
Вскоре оказалось, что, если община не входит ни в какую ассоциацию, ей довольно сложно купить или построить дом молитвы, к ней чаще приходят с проверками пожарные, а полиция и муниципальные власти видят в ней шпионов или иной источник угрозы. Так за ближайшие 25 лет почти все протестантские общины на тех или иных условиях присоединились к большим союзам и церквям, которые обеспечивали крышу от государства в обмен на долю независимости.
У иудеев в России две крупные религиозные организации: Федерация еврейских общин России (ФЕОР) и Конгресс еврейских религиозных организаций и объединений в России (КЕРООР). Глава ФЕОР раввин Берл Лазар входит в Совет при президенте. Конечно, еврейская жизнь в России гораздо богаче, чем службы в синагогах. Есть культурные центры, есть домашние общины, есть синагоги, относящиеся к малочисленному прогрессивному направлению.
Похожая, с поправкой на культурные особенности и масштаб, ситуация наблюдается в российском исламе. Умму, кроме региональных духовных управлений в Поволжье и на Северном Кавказе, делят две структуры федерального масштаба: Центральное духовное управление мусульман России (ЦДУМ) и Духовное управление мусульман Российской федерации (ДУМ РФ). Существует еще Духовное собрание мусульман России (ДСМР), но его глава куда менее влиятелен. Местные общины разных централизованных организаций могут играть на противоречиях между ними и переходить из одного муфтията в другой. Существуют и вовсе не зарегистрированные общины, собирающееся в арендованных или предоставляемых прихожанами помещениях. В условиях обширной миграции и недостатка мечетей неофициальные места для молитвы пользуются большим спросом. Предложения муфтиев построить в Москве несколько новых мечетей сталкиваются с непониманием чиновников и активным протестом местных жителей. Исламские лидеры не раз указывали, что именно «подпольные мечети» в коттеджах и подвалах стали рассадниками радикальных идей. А недавняя облава силовиков на молельный дом в Котельниках и вовсе стала поводом для критики главы Чечни.
Фото: Кремль
Суверинизация / китайская модель
Именно подпольные мечети стали публичным обоснованием для законопроекта № 755625-8. Однако его положения хорошо вписываются не только в антимигрантский тренд последних месяцев, но и приближают Россию к установлению «китайской» религиозной политики.
Суть этого подхода заключается в том, что все легальные религиозные организации должны находиться в подчинении центральных органов управления соответствующей конфессии, а те – в подчинении профильному государственному органу. В настоящее время в Китае под чутким руководством Госуправления по делам религий действуют Буддийская ассоциация Китая, Всекитайская ассоциация даосизма, Исламская ассоциация Китая, Католическая патриотическая ассоциация и Троичное патриотическое движение, в которое входят протестанты. Все они проклинают империализм, не допускают общения с иностранными центрами и проводят политику эстетической и в целом культурной китаизации. Кадровая политика и публичная деятельность религиозных организаций контролируется властями. Религиозные общины, не аффилированные с официальными движениями («домашние церкви»), находятся вне закона и подвергаются гонениям. Общественность наслышана про преследования мусульман-уйгуров, в то время как и христианам в Китае приходится несладко.
По китайскому же пути идёт религиозная политика в Беларуси. Насколько государство контролирует там религиозную сферу, можно увидеть и по итогам протестов 2020 года. Тогда лишились своих мест главы крупнейших конфессий страны: православный митрополит Павел Пономарёв был отозван в Москву, а католическому архиепископу Тадеушу Кондрусевичу просто запретили въезд в страну, после чего тот подал в отставку. Религиозную сферу, как и в Китае, контролирует специальный орган.
В России запрет богослужений в жилых помещениях и нежилых помещениях многоквартирных домов ударит в первую очередь не по нелегальным мечетям, а по протестантам, для которых помимо воскресного богослужения обычной практикой являются еженедельные встречи по домам в малых группах для молитвы и изучения Библии. Не очень популярные, но всё более востребованные домашние встречи небольших групп православных также могут оказаться вне закона уже этой весной.
Действительно, уютные домашние джамааты, квартирные миньяны, библейские домашние группы или малые братства – это уголок свободы и доверия, а значит – угроза для безопасности страны. Практиковать религию следует либо дома в одиночку, либо в общественном месте под камерами. И, желательно, чтобы ведущего службу в этом общественном месте всегда можно было сменить по просьбе компетентных специалистов по безопасности.
Правовое управление РПЦ уже заявило, что, несмотря на серьёзность угрозы «значительных скоплений мигрантов в помещениях жилого фонда», законопроект требует доработки. Критические замечания выразил один из лидеров адвентистов и отдельные протестантские деятели.
