Очередная книга о том, почему в России случилась революция, возможно, не вызвала бы интереса (уж сколько этих объяснений нам предлагалось!), если бы не автор. Нынешний Симферопольский митрополит Тихон (Шевкунов), один из заметных представителей РПЦ в общественно-политическом пространстве, инициатор создания парков «Россия – Моя история», автор бестселлера «Несвятые святые»… Батюшка уже не в первый раз огорчается из-за гибели империй: в 2008 году он выпустил получивший широкую известность документальный фильма про гибель другой – Византийской империи, из которой тоже предлагалось вынести урок и не раскачивать лодку. Новая книга написана по той же схеме, по которой конструируются прочие историко-просветительские проекты плодовитого архиерея: его авторский стиль и (не только) его приемы манипуляции. Попробуем разобраться, как это устроено.
Как и все работы владыки Тихона, книга адресована широкому читателю (хотя наличие ссылок и списка литературы поддерживает претензию и на некоторую научность, а не только популярность). У батюшки гладкий стиль, книга разбита на маленькие главы и подглавки, снабжена обилием иллюстраций, словом, все сделано для того, чтобы не отягощенный историческими знаниями человек скользил по этому тексту легко, не спотыкаясь о сложные формулировки и не утопая в длинных рассуждениях.
Личный аккаунт ВК
Если пересказать этот текст кратко: книга о том, как прекрасная Россия прошлого погибла от действий врагов, союзников и собственных граждан.
В первой части митрополит Тихон рисует картину жизни Российской империи до революции: в стране все было гораздо лучше, чем в Европе, земля на 90% принадлежала крестьянам, рабочие трудились всего по 11 часов в день и очень хорошо зарабатывали, производство развивалось удивительными темпами, золотой рубль обеспечивал стабильность экономики, частный бизнес чувствовал себя прекрасно, налоги были ниже, чем во Франции и Великобритании, население прирастало, ученые изобретали много всего полезного, включая электросварку и противогаз, к тому же образование и здравоохранение становились все доступнее, а у населения было много прав и свобод при почти полной отмене (после 1905 года) цензуры.
Разумеется, соседи не могли на это смотреть спокойно: «Россия была подобна гигантской птице на взлете – и весь мир осознавал этот факт. Но, увы, нашим зарубежным «партнерам» именно этот взлет представлялся не иначе как невыносимым кошмаром».
Читатель уже готов проникнуться возмущением при мысли, какой российский Эдем разрушили эти коварные «партнеры», но тут происходит некоторый кульбит (такие смещения фокуса в книге случаются постоянно – автор вроде бы подводит читателя к простому выводу, но не делает его, а переключается на другую линию, оставляя некую «серую зону» – не то задел для работы читательской мысли, не то возможность отговориться «я ничего не утверждал»):
Мы особо остановимся на факторе влияния иностранных держав на переворот в России. Остановимся весьма подробно. Но совсем не для того, чтобы списать все наши беды на внешнего врага. Как ни значимо было влияние англичан и немцев, какой бы ненавистью ни пылали к царской России профессиональные революционеры-эмигранты, но вина за трагедию, происшедшую в нашей стране, лежит не на них.
Выясняется, что внешние силы лишь подталкивали Россию к саморазрушению, но запустил эти механизмы внутренний враг – «передовое общество». Общество это Шевкунов, не давая ему четких определений, описывает при этом как какое-то монолитное явление, «квазигосударство» со своими лидерами, финансами и прессой. При этом по факту в «передовое общество» он записывает практически всю интеллигенцию, образованные слои населения, общественных деятелей, университетскую профессуру – в общем, широкий круг людей с очень разными взглядами. Чего не хватает этим ужасным людям в свободной и процветающей стране – сперва не очень понятно, но оказывается, им хочется власти, то есть кабинет министров, подотчетный не императору, а парламенту. Кстати, Шевкунов в целом довольно аккуратно балансирует на уровне туманных намеков «как и всегда в истории», стараясь не добавлять в текст совсем уж топорные прямые параллели с 2020-ми годами, но именно описывая «прогрессивное общество», не может удержаться и иронично передает его цели цитатой из Алексея Навального: «счастливая, прекрасная Россия будущего». Для самых недогадливых, так сказать.
А дальше начинается Первая мировая война, и описывая ее начало, автор впервые сообщает нам нечто сенсационное.
Уточним: в этом тексте используются приемы, к которым охотно прибегает пропаганда. К сожалению, история – сфера, открывающая большой простор для манипуляций фактами. Описывая важные и сложные события в прошлом, историки выбирают, какие данные проигнорировать, какие озвучить, какие интерпретировать так или иначе, поэтому могут сконструировать совершенно разные описания одного и того же события или временного периода. А поскольку история не имеет конечной точки и включает помимо прошлого и настоящее время, то эти разнообразные картинки мира мы можем наблюдать ежедневно, хотя бы в новостях. Но конструкции бывают более-менее надежные и весьма шаткие, а, чтобы отличить первые от вторых, требуется навык анализа источников и умение отделять сомнительные утверждения от обоснованных выводов. Читатель, не имеющий таких навыков и привыкший к публицистическому стилю, даже не заметит «звоночков», на которые обратил бы внимание профессиональный историк, и легко прокатится по тексту, получив приятное ощущение, что наконец-то стало ясно, как все было на самом деле.
Один из приемов заключается в нарушении логики. Высказывания с квантором общности нельзя доказать, приведя отдельные примеры. Поэтому, например, подтверждением счастливой и благополучной жизни всех крестьян и рабочих предреволюционной России не могут служить отсылки к одной-двум семьям, которым жилось хорошо. В книге митрополита Тихона образ не знающей забот страны создается с помощью фотографий радостных крестьянок с самоварами, упоминаний какой-то живописи и литературы, содержащей «картины поразительного изобилия» (иначе мы представляли себе русскую классику!), и рассказа о семье Косыгиных, на зарплату отца-рабочего снимавшей трехкомнатную квартиру в приличном районе, державшей прислугу и ходившей в театр (откуда тогда брались рабочие бараки, описанные в той самой русской литературе, остается загадкой). Еще приводятся воспоминания Хрущева и театральная байка об актрисе Яблочкиной, сказавшей пионерам, что при коммунизме жить будет почти так же хорошо, как было при царе. Все это очень мило, но уровень аргументации начинает вызывать сомнения.
С. М. Прокудин-Горский
Или вот лирическое отступление: «Политика Британии, да и всего западного мира в отношении Российской империи, Советского Союза, Русского царства, нынешней Российской Федерации, по сути, не меняется по крайней мере со времен Ивана Грозного, то есть с XVI века» (митрополит поясняет: стоит России дойти в своем развитии до какой-то планки, как западные «партнеры» кидаются ее разрушать, чем и объясняется, что стране нашей никак не удается достичь стабильного процветания). Для подтверждения этого тезиса приводятся два примера: негативное отношение к России Маркса и Энгельса и почему-то Артура Конана Дойла. Что ж, последний, по крайней мере, действительно был англичанином…
Другой прием – разноплановые источники. На первый взгляд тут много ссылок, например, описывая все ту же идиллическую жизнь империи, автор отсылает к статистическим данным из исследования социальной истории М. Б. Миронова и другие солидные работы, так что создается ощущение, что эта реконструкция прошлого строится на научной базе. Но, наравне с научными трудами, среди ссылок присутствует разного уровня историческая публицистика, так что нужно каждый раз проверять, к какому материалу отсылает нас автор в тот или иной момент и достаточно ли этот материал качественный. А потом вдруг какие-то интригующие детали вплетаются в текст вовсе без ссылок, словно это общеизвестные факты (и не чувствующий себя знатоком темы читатель наверняка так их и воспримет!). Так, соединив достоверную информацию с сомнительной, можно незаметно «продать» любую версию прошлого.
Благодаря этому приему мы неожиданно узнаем, что Первая мировая война началась из-за… газетной «утки». России война была не нужна, Николай II всячески старался предотвратить конфликт, ведя переговоры с немецким кайзером Вильгельмом (с этим не поспоришь), но вот русский посол в Берлине прочел в газете о начале мобилизации, сообщил об этом телеграммой в Россию, где были вынуждены предпринять ответные меры, началась война… «Проходит еще некоторое время, и выясняется, что тревога была ложной! Газетная статья, из которой русский посол узнал о немецкой мобилизации, оказалась "уткой"! Но дело было сделано. Несложно догадаться, кто столь виртуозно устроил эту чудовищную провокацию…», - интригует Шевкунов.
И мы остаемся в недоумении: вот так вот все и произошло, мировая война действительно случилась из-за неправильной публикации в газете? И кто же, в самом деле, устроил эту чудовищную провокацию? Предыдущий текст наводит на мысль, что устроила каким-то образом коварная Великобритания, которая очень хотела втянуть две страны в конфликт, но аккуратный митрополит Тихон прямо англичан не обвиняет, а опять оставляет открытый финал... Но тут стоит задуматься, почему же мы раньше не читали об этом поразительном факте? И, кстати, где про него вообще можно прочитать? Какие работы про Первую мировую войну о нем упоминают, откуда митрополит Тихон его выудил? Но именно это удивительно сообщение никакими ссылками не подкрепляется.
К газетам у Шевкунова вообще неприязненное отношение: в его книге пресса выглядит прямо-таки источником зла, в ней печатают вранье за деньги, а то и вовсе не гнушаются издавать поддельные газеты, чтобы спровоцировать что-то нехорошее. Например, опять-таки бездоказательно заявляется, что в 1917 году для дискредитации власти «были куплены почти все столичные печатные издания». Кем куплены, у кого нашлось столько денег? И неужели никто не мог критиковать власть бескорыстно?
А в конце книги, упоминая знаменитую речь Милюкова в Думе «Глупость или измена?», Шевкунов уверяет: иностранные газеты, на которые ссылался лидер партии кадетов, обвиняя чиновников и окружение императрицы в военных неудачах, «были эксклюзивно для Милюкова подготовлены немецкой разведкой». И снова не дает никаких ссылок на источник. Нам остается гадать: как же немецкая разведка подсунула политику фальшивые газеты и почему в многочисленных статьях, посвященных знаменитому выступлению Милюкова в Думе, не упоминается это обстоятельство? А главное, зачем были нужны такие сложности, ведь пафос речи Милюкова (которую справедливо называют образцом демагогии) строился все-таки не на газетных цитатах, отсылки к иностранной прессе были лишь одним из приемов эффектно подать свои тезисы…
Кстати, Шевкунов упоминает и «письмо Милюкова Ревенко», в котором политик якобы раскаивается в своем вкладе в революцию, прямо признаваясь, что рассматривал войну как подходящее время для переворота, – а вот этот документ действительно известен как историческая фальшивка, сфабрикованная в кругах консервативной эмиграции, но автор ссылается на него как на достоверное свидетельство.
Однако и в Первой мировой войне Россия была близка к победе и при этом вполне успешно справлялась с внутренними проблемами, так что никакого резона возмущаться у населения все еще не было. Беда, оказывается, в том, что Николай II, успешный не только на поле боя, но и на дипломатическом фронте, добился подписания договора Сайкса – Пико, по которому Россия получала Константинополь, контроль над черноморскими проливами и громадные репарации. «Некоторые историки утверждают, что, добившись от Антанты столь выгодных условий, Император Николай II подписал себе смертный приговор. И действительно: англичане, особенно к концу войны, прямо высказывались, что не собираются выполнять свои обязательства по договору Сайкса – Пико и сделают все, чтобы не допустить усиления России», – пишет владыка Тихон, вновь оставляя нас в неведении, какие именно историки такое утверждают.
Впрочем, нельзя сказать, что формулировки эти в целом недостоверны: действительно, Великобритания опасалась усиления России, действительно, никто не хотел отдавать под ее контроль проливы, вопрос состоит лишь в том, насколько мощным было вмешательство иностранных держав во внутренние дела империи. Причем с врагами понятно: Германии было очень выгодно, инициировав революцию, вывести Россию из войны. Но с союзниками все загадочнее: ведь Антанта еще не победила, зачем же было своими руками лишать себя союзника в такой непростой момент? Но Шевкунов убежден: «Цели революции "от англичан" были такими же, как "от германцев", но с противоположным вектором — в сторону Лондона. Свержение непокорного Царя должно было иметь итогом приведение к власти послушного правительства, готового исполнить все требования Великобритании. Временное правительство, пришедшее к власти в результате переворота, ровно таким и оказалось». На этот счет он даже приводит кое-какие цитаты – из донесений капитана де Малейси, информатор министра вооружений Франции.
Эти ссылки оформлены очень изящно: «Заметки капитана де Малейси. Публикация журнала "Свободная мысль", 1997, № 9. Материалы национального архива Франции (Фонд А. Тома, 94АР=186, дела не нумерованы) любезно предоставлены публикатору руководством данного учреждения. Перевод (стилистически максимально приближенный к оригиналу), примечания и публикация доктора исторических наук О. Ф. Соловьева».
Вам при беглом просмотре такой формулировки тоже померещилось, что это сам уважаемый архиерей получил во французском архиве заметки информатора и заказал перевод? Но речь идет лишь об одной-единственной публикации, почему-то лишенной названия, – «Соловьев О. Ф. Революция глазами Второго бюро // Свободная мысль. 1997. № 9». В этой достаточно старой статье содержатся переводы архивных донесений де Малейси и других сотрудников французской разведки. Поисковые сети по запросу «Малейси» выдают множество публицистики на Прозе.ру, в газете «Завтра», на монархистских порталах, посвященной заговорам разрушивших Россию врагов. Но удается найти лишь одна научную статью и одну диссертацию, в которых упомянуты донесения де Малейси (причем характеризуются эти тексты как не самый корректный источник). Не похоже, что мы имеем дело с пропущенными исторической наукой откровениями об оплаченной Великобританией революции в России – скорее с разовым упоминанием о стремлении англичан использовать внутренние проблемы страны в своих интересах.
Это лишь несколько примеров сомнительного обращения с источниками, но эти примеры уже показывают, какой шаткой оказывается конструкция, преподнесенная нам как истинное знание о нашем прошлом. К сожалению, большинство читателей вряд ли займутся анализом ссылок.
Но продолжим описывать саму конструкцию, скрепленную клейстером из фактов и мифов. Итак, англичане хотели устроить в России революцию, чтобы страна продолжала воевать, но после победы не претендовала на многое. Немцы хотели устроить революцию, чтобы Россия вышла из войны (и переиграли в итоге англичан). Вот кто во всем виноват, – догадывается читатель.
Но нет, была ведь еще прогрессивная общественность, которая, естественно, продалась врагам Родины: либералы – англичанам, большевики и социал-демократы – немцам. Вот кто, стало быть, во всем виноват!
Нет, мы забыли, что еще были масоны: «Альфред Мильнер состоял членом британского кабинета министров и великим надзирателем Великой масонской ложи Великобритании. А также одним из руководителей сообщества тайного "Круглого стола", главной целью которого было продвижение британских интересов по всему миру. По приезде в Россию Мильнер провел несколько встреч с Милюковым, Гучковым, князем Львовым и другими лидерами будущего февральского переворота». Вот оно, понимает читатель. Все-таки без масонов не обошлось! Может, и Первую мировую войну тоже… они?
Но автор уже объясняет, что лидерам переворота помогали не только передовые классы общества и русская аристократия, но и богатые староверы – купцы и промышленники, которые «передавали в руки открытых воинствующих безбожников огромные суммы на дело революции».
Григорий Гольдштейн
Железнодорожники тоже помогали усилить беспорядки: «Имеются все основания полагать, что не просто стечение обстоятельств, а манипуляции и прямой саботаж на железной дороге привели к проблемам с подвозом хлеба в столицу».
А еще загадочная история с забастовкой на Путиловском заводе: бастующим согласились поднять зарплаты, но вдруг объявили о закрытии завода и спровоцировали волнения в рабочей среде, потому что завод подчинялся Главному артиллерийскому управлению, начальник которого Маниковский был вовлечен в заговор, а уж сам Путилов был масон и контактировал с «Бродвейским банкирским сообществом».
Почему-то в Петрограде собрались (для охраны столицы на случай волнений) «солдаты сплошь как раз самые неиспытанные, нестойкие, из так называемых запасных полков – то есть только что мобилизованные, еле обученные, перепуганные крестьяне» («Глупость или измена?» – хочется спросить нам следом за Милюковым). Кроме того, по городу сновали британские агенты, раздавая рабочим и солдатам деньги за участие в беспорядках (даже удивительно, откуда у воюющей Великобритании нашлось столько лишних денег).
Дойдя до характеристики Керенского, который тоже не случайно, конечно, был масоном, автор от переполняющего его желания открыть читателю глаза становится уж совсем патетичен: «Не бросайте в меня камни, относитесь к сказанному как вам угодно! О вкладе российских и иностранных масонов в дело крушения Российской монархии написано столько научных монографий за рубежом и в России, что даже дежурным насмешникам над этой темой нет смысла корчить из себя скептиков».
К этому моменту читатель уже окончательно запутался: кто же были истинные виновники всероссийского коллапса на всех уровнях? Британские спецслужбы? Иноагенты из передового общества? Старообрядцы? Масоны? А может быть, Великобритания и есть масоны?! (На самом деле, да, ведь картинка, которую пытается нарисовать нам митрополит Тихон (Шевкунов), – это классическая теория заговора, согласно которой миром за фасадами правительств управляют разные секретные организации – масоны, сионисты, финансовые группы со своими коварными интересами. Только батюшка не проговаривает все до конца, ограничиваясь намеками и контурными линиями.)
Самое удивительное во всем этом, что тайные силы зла, кем бы они ни были, оказались такими никудышными стратегами: устроив переворот, никто не знал, что делать дальше. Никто кроме инженера путей сообщения (и тоже масона) Бубликова, который энергично взял под контроль железные дороги и разослал по всем станциям сообщение о перевороте (в замороченном мозгу читателя на миг мелькает отчаянная мысль, что, может быть, Бубликов и был тем самым тайным организатором всего описанного безобразия).
На Николая II давят, требуя отречения, но «ни волнения в столице, ни думская болтовня, ни наглое фрондирование элит и аристократии» не заставили бы царя отречься, если бы не ультиматум командующих фронтами. Тут мы совсем теряемся – так и командующие фронтами были в заговоре? А кто же, в конце концов, не был? И почему тогда изначально заявлялось, что в крахе Империи виновато продажное «передовое общество»? Командующие фронтами тоже к нему относились?
Попутно мелькает (как обычно, без ссылок) информация, что «в США, получив известие об отречении Николая II, города украсили государственными флагами», и мы успеваем подивиться, неужели у американцев в 1917 году не было лучших поводов для праздника, чем отречение царя в далекой России? (Это, видимо, потому, что там, за океаном, масоны живут, уж совсем не скрываясь.)
В финале мы вновь удивляемся, что деньги британской империи и усилия масонской организации были потрачены бездарно: «неожиданно выяснилось, что управлять таким государством, как Россия, совсем непросто», и она немедленно вышла из-под контроля и из войны. Это потому, объясняет нам митрополит Тихон, что Россия управляется… самим Богом (тут он ссылается на мнение фельдмаршала Миниха, который, видимо, хорошо разобрался в вопросах теократии).
В конце книги еще много рассуждений о внушаемости русского населения, подростковом сознании интеллигенции, всегда критиковавшей власть, скверном духовном состоянии общества, неспособного отличать добро от зла, массовой психической эпидемии и пророчествах предвидевших все это святых отцов… Так что причин у русской революции оказывается невероятно много, но среди них нет одной: в случившемся оказываются виноваты практически все, кроме представителей власти. Вернее, виноваты в ней представители власти, так или иначе помогавшие заговору. Но не те, кто создал предпосылки для нарастания внутренних проблем, потому что никаких внутренних проблем у страны не было и причины случившегося в 1917 годы – исключительно внешние, специально кем-то организованные.
Хотя нет, были все-таки и у императора ошибки: «Николай II и его правительство добились небывалых экономических и социальных успехов, одержали победы на фронтах войны, но потерпели сокрушительное поражение в том, что касается консолидации общества, в выстраивании созидательной работы с самыми разнообразными элитами. Напрочь проиграли на полях сражений в войне, которая сегодня называется информационной. А этот фронт вдруг оказался более значимым, чем все иные битвы».
Когда ждешь уже более четких заветов о важности противостояния информационным угрозам, книга завершается неожиданно благостным замечанием: «Несомненно, каждый гражданин страны имеет право отстаивать свои идеалы, исправлять то, что нуждается в изменениях, активно действовать, чтобы улучшать существующее положение в своей стране. Но есть разные методы». Значит, все-таки прогрессивное общество имело право на критику власти? Так, может быть, проблемы были в отсутствии других методов? Впрочем, какая разница, если революцию все равно устроили британские и бродвейские масоны…
Парадокс современной пропаганды в том, что, при кажущейся ясности выводов, к которым подводят читателя, на самом деле ему ничего до конца не становится ясно. Если попросить человека, прочитавшего книгу «Гибель империи. Российский урок», объяснить, от чего все-таки погибла империя, он обнаружит, что в голове остались хаос и путаница. Зато сформировалось расплывчатое представление о разнообразии злых сил, мечтающих не то сознательно, не то по глупости развалить страну (наиболее подходящий вариант из предложенных в книге версий врага можно выбрать самим, в зависимости от избирательности собственного восприятия). И это конструкция, увы, при кажущейся ее шаткости, как раз очень удобна – ее долго нужно разобрать на детали, чтобы показать, что из обилия элементов сконструирована всего лишь странная химера.
