С 11 по 14 сентября в Санкт-Петербурге прошел X Форум объединенных культур, причем, вопреки своему названию, прошел под лозунгом борьбы за национальный суверенитет. Корреспондент SOTA побывал на мероприятии вместе с Путиным и патриархом и обнаружил, что главной темой форума стала… критика Церемонии открытия летних Олимпийский игр в Париже. О том, как разные культуры предлагалось объединять, чтобы противостоять другим культурам, – в нашем репортаже.
В названиях секций питерского форума так часто встречалось слово «суверенитет», что трудно было понять: как дискуссии про «национальный суверенитет» и «культурный суверенитет» соотносятся с «объединенными культурами». Разве у России не уникальный культурный код, исключающий мультикультурность? Но оказалось, что чужды русскому национальному коду только неолиберальные ценности современной западной культуры, а вот традиционные культуры стран-членов БРИКС (Бразилии, Индии, КНР, Южной Африки, ОАЭ, Ирана, Египта и Эфиопии), а также Турции и Азербайджана, наоборот, близки и понятны, поэтому можно налаживать культурный обмен.
Тяжелее всего с такой трактовкой было справиться патриарху Кириллу, которому выпало открыть форум 11 сентября лекцией «Культура XXI века: суверенитет или глобализм»: главу РПЦ настойчиво подводили к мысли, что у православных и мусульман очень близкие традиционные ценности, и, если верующие молятся искренне, не так уж важно, в мечеть они ходят или в православный храм. Но, как бы патриарх ни хотел поддержать объединение культур, он все-таки не мог признать такой религиозный синкретизм (как минимум, не поняла бы наиболее ортодоксальная часть православной аудитории), поэтому ему пришлось очень постараться, проявляя в ответах чудеса обтекаемости. (Неудивительно, что на следующий день появились слухи, что патриарху поплохело после крестного хода.)
Мультикультурализм, соединенный с защитой суверенитета, обсуждали на секциях, посвященных театру, кино, музыке, литературе, музейному делу и даже цирковому искусству. А еще с культурой оказалась тесно связана тема искусственного интеллекта. С него, собственно, и начали утром 12 сентября, выпустив на церемонию открытия форума отечественную разработку – робота Арди, которому предстояло спеть дуэтом вместе с Надеждой Бабкиной песню «Родина моя». Что думал робот о своей Родине и каковы вообще патриотические чувства ИИ, на форуме обошли молчанием, но зато Надежда Бабкина поделилась впечатлениями: ИИ создал человек, человек – создание Божье, а ИИ пока нет, поэтому и души у него нет, и импровизировать он не умеет: хочется затянуть ноту, а машина идет строго в ритмической структуре по своей программе.
Развлекают роботы, вымрет человек
Обсуждать проблему грядущего бунта машин начали на секции «Искусственный интеллект в культуре и национальный суверенитет» под руководством генерального директора Президентского фонда культурных инициатив Романа Карманова. Проблемой оказалось то, что ИИ, которому полагалось заменить человека в разных рутинных операциях, вместо этого принялся заменять человеческий разум в области творчества. Правда, как пытался утешить себя и собравшихся специальный представитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой, Пикассо на вопрос, чем он творит, ответил «яйцами», потому что у человека есть не только душа, но и физиология, которой у ИИ тоже нет, а творчества без сопряжения души и физиологии не существует.
Президент группы компаний Cognitive Technologies Ольга Ускова заверила бывшего министра культуры, что он все пропустил: своего рода физиология, то есть субъектность, у искусственного интеллекта уже есть, ведь люди готовы воспринимать его как полноценного участника диалога. В подтверждение своих слов предпринимательница презентовала разработку своей компании, нейропод по имени Ипполит. Разработка, как уже выяснила SOTA, оказалась не такой уж и новинкой, но выглядел Ипполит симпатично и с чувством рассказывал про подоплеку политической борьбы в США. Было бы интересно узнать, что он думает о современной российской политике, но об этом его не спросили.
Заодно Ускова поделилась опытом общения с представителями Церкви, вспомнив, как читала священнослужителям лекцию про ИИ: удачно процитировав слова апостола Петра, что вера без дел мертва, предпринимательница заключила, что «старые фокусы, что что-то замироточило, а кто-то прозрел, две тысячи лет работали, а сейчас уже не очень, и пора искать что-то новое». Возможно, предполагалось явить верующим в качестве пророка Ипполита, а то и создать цифровые копии кого-нибудь из святых, но священнослужители, по словам Усковой, «ушли думать», и пока еще, вероятно, думают.
Генеральный директор «Первого канала» Константин Эрнст перевел тему от религии к концепции неодарвинизма: тот или иной вид захватывает жизненное пространство за счет определенного признака, и именно этот признак потом губит данный вид. Например, саблезубые тигры вымерли из-за саблезубости, а гомо сапиенс погибнут из-за продуктов коры своего головного мозга. Напугав таким образом гостей, медиамагнат решил, что раз нам все равно предстоит вымирание, то надо хотя бы хорошо провести оставшееся время, и презентовал новый проект «Первого канала» с использованием технологий ИИ. В фильме по мотивам «Семи самураев», но с действием, перенесенным в «Новороссию» 1918 года, для защиты местного хутора объединятся дипфейки Владимира Высоцкого, Олега Даля и других культовых актеров советского кино. Также «Первый канал» купил у наследников Юлиана Семенова права почти на все повести про разведчика Исаева, но так и не нашел актера на роль Штирлица: все не то, лучше использовать дипфейк Вячеслава Тихонова.
Участники дискуссии еще пообсуждали возможности ИИ в развлекательной индустрии, но неожиданно возник вопрос о том, какие ценности закладывать в машину, если ей нужно решить этическую задачу (например, классический выбор между «кого задавить трамваю, старика или ребенка?»). Светлана Баланова, генеральный директор «Национальной медиагруппы», начала рассуждать, что в разных культурах разные ценности: в восточных приоритетом будет старик, в западных ребенок, и вот если за рулем трамвая уроженец Туркменистана... Тут успел вмешаться Роман Карманов, нервно напомнивший, что у нас международный форум, участники опомнились и порешили, что этические ценности для ИИ важно прописать законодательно. А заместитель начальника Управления президента РФ по общественным проектам Александр Журавский и вовсе высказал крамольную мысль, что рано или поздно, когда мировые компании перейдут к созданию суперинтеллектов, надо будет не соревноваться, а договариваться о «красных линиях» и сообща регулировать развитие машин.
Эта идея успокоила всех, кроме Михаила Швыдкого, который вспомнил второстепенного персонажа пьес советского драматурга Шатрова, произносившего лишь одну реплику: «Почему я не умер маленьким?». Но другие участники дискуссии напомнили бывшему министру культуры, что его бы и это не спасло, ведь по нынешним временам, да с развитием науки, «никто не знает, когда вас оживят».
Дискуссии без дискуссий
К обеду стало понятно, что участники секций 12 сентября очень старательно избегают жесткой риторики про роковой момент истории и бескомпромиссное противостояние глобальному Западу, которая стала привычной на разных патриотических мероприятиях. Либо тут старались не напугать тех немногих иностранцев, которых удалось на форум привлечь, либо самим участникам – прежде всего представителям культурной сферы и бизнеса – очень хотелось хоть на время забыть, что идет смертельная схватка за территории, ценности и смыслы. Но на дискуссиях временами казалось, что вообще ничего плохого в мире не происходит, а происходит исключительно хорошее.
Например, на дискуссии «Все дело в культуре», которую вели председатель корпорации ВЭБ и один из ближайших соратников Владимира Путина и отцов российской системы коррупции Игорь Шувалов вместе с главным стратегом ВЭБ Михаилом Хомичем. Разговоры шли о том, как культура и бизнес неотделимы друг от друга и какие прекрасные культурные инициативы реализуются в России при поддержке социально ответственных предпринимателей, готовых брать все лучшее из международного опыта, от которого (вы удивитесь) невозможно отказаться: музейный центр «Городок художников», культурное пространство «Левашовский хлебозавод», бренд «Крестецкая строчка»… Фонд Газпрома пересоздает бренд Янтарной комнаты, современные бизнесмены пересаживаются из суперджетов в эконом-класс, чтобы не терять контакт с обществом, забота о котором становится самым высшим статусным символом. Дискуссии никакой не возникло, если не считать короткого спора Игоря Шувалова с продюсером Павлом Курьяновым о том, обязательно ли исполнителям иногда петь под фонограмму (на фоне телевизионных перспектив дипфейков предыдущей секции этот вопрос показался совсем беззубым – спасибо, что сами поют, а не ИИ выставляют).
Впечатлившись ростом социальной ответственности отечественного бизнеса, корреспондент отправился на дискуссию «Медийная культура: границы дозволенного», которую вел заместитель гендиректора ТАСС Михаил Гусман. Как выяснилось, вел уже не первый год, потому что начал с того, что в прошлом году участники встречи недоругались, и сейчас продолжат.
Однако и эта дискуссия прошла на удивление благостно, возможно, потому что ругаться ее участникам было не о чем – ведь они были подобраны так, чтобы демонстрировать единодушие. Хотя темой дискуссии был вопрос об ответственности медиасферы перед читателями, которые все чаще получают информацию из блогов и от инфлюэнсеров, никого из блогеров на дискуссию почему-то не пригласили. Пригласили только главреда телеканала «Культура» Сергея Шумакова, декана журфака МГУ Елену Вартанову, заместителя главного редактора «Российской газеты» Ядвигу Юферову, а для мультикультурности – главреда ИД «Беларусь сегодня» (и по совместительству председателя комиссии Совета Национального собрания Республики Беларусь по международным делам и национальной безопасности) Дмитрия Жука, гендиректора азербайджанского ИА Trend Ильгара Гусейнова и руководителя московского подразделения турецкого ИА «Анадолу» Али Джура.
Сразу было ясно, что эти прекрасные люди легко найдут общий язык и договорятся.
Елена Вартанова долго и красиво рассуждала о том, что журналист – это человек, который работает в редакции аккредитованного СМИ, поэтому ответственен за информацию и руководствуется профессиональной этикой, а чем руководствуются блогеры, непонятно. Поэтому надо говорить про современную миссию отечественной журналистики, которая «традиционно понималась как служение стране, государству, народу»… Ядвига Юферова вторила, вспоминая лозунг ТАСС «Проверено, фейков нет» и рассуждая, что границы дозволенного – это Конституция, компетентность и совесть… Али Джура сетовал, что в современной неконтролируемой медиасфере много информации, противоречащей ценностям общества, например, рекламы ЛГБТ, и ответственность за борьбу с этим безобразием лежит «на традиционных средствах массовой информации, таких как государственные информационные агентства» (так корреспондент SOTA узнал, что есть и нетрадиционные СМИ и, видимо, как раз в таком он работает).
Неожиданным опытом организации работы СМИ удивил Ильгар Гусейнов: он стал нанимать на работу людей из уважаемых семей, которые смогли дать им хорошее образование, чтобы все видели, что журналисты и их дети живут в достатке, и таким образом статус профессии повышался.
Только Дмитрий Жук (как и положено специалисту по национальной безопасности) использовал милитаристскую терминологию: идет информационная война, на которой не берут пленных, но захватывают целые государства, одно такое захваченное государство, «когда-то близкое нам по духу, а теперь уже не совсем понятное», мы знаем, журналистика должна давать ассиметричный ответ врагу. Границы же важны не этические, а такие, которые есть у аудитории СМИ, потому что, если не чувствовать аудиторию, ее сумеет взять под контроль враг – и мы проиграем.
Но в центре обсуждения оказались все-таки не методы информационной войны, а старая-добрая классика, потому что получивший слово Сергей Шумаков вспомнил рекламный ролик по мотивам «Евгения Онегина», где герою Пушкина с помощью каких-то финансовых соблазнов легко удалось убедить Татьяну уйти от мужа-генерала. «Это и есть катастрофа», – объяснил главный редактор «Культуры» и далее припомнил финал другого пушкинского романа «Дубровский», где Маша, может, и хотела бежать с Дубровским, но после венчания с другим бежать отказалась, поскольку священник уже произнес «необратимые слова».
Еще Шумаков вспомнил про церемонию открытия парижской Олимпиады, организаторы которой предали Христа (видимо, никто не донес до руководителя канала «Культура» объяснение организаторов шоу, что в изображении живых картин они вдохновлялись не «Тайной вечерей», а «Праздником Богов» Яна ван Бильерта), так что «этот милый пароход, который плывет по Сене, плывет в небытие» и уже приговорен.
В оценке Олимпиады участники встречи были солидарны, но гораздо сильнее всех захватила идея переписать финал «Евгения Онегина». Юферова вступилась за право каждого поколения на адаптацию классики к современности, Вартанова печально вспомнила, что, хотя мы и согласны с Пушкиным, но, к сожалению, готовы к разводам. Жук сурово отметил, что создателям рекламы надо было зацепить аудиторию, и они с этим справились с помощью провокации, «А границы можно рисовать: то, что во благо, дозволено, а то, что во вред... Вопрос, кто оценивает». Шумаков начал оправдываться, что не хвалил, и не ругал несчастный ролик, а только хотел напомнить, что есть невозвратные вещи, и тема невозвратности очень важна в культуре, ведь и сам Пушкин не мог не вызвать Дантеса на дуэль за оскорбление своей жены.
Корреспонденту стало интересно, почему же вопрос о необратимости выборов и невозвратности брачных уз участники дискуссии обсуждают на литературных примерах вместо того, чтобы взять свежие примеры из современности, да еще и из близкой среды? Например, нашумевший второй брак главы телеканала «Царьград» Константина Малофеева и уполномоченной по правам ребенка в России Марии Львовой-Беловой, которая ради такого дела оставила мужа-священника и некоторых из девяти родных и приемных детей. В этой истории прямо-таки сплелись социальная ответственность бизнеса, этика медиа, границы дозволенного в профессиональной и личной жизни и православное понимание необратимости венчания, так что кейс мог бы оживить дискуссию.
Однако об этом сюжете не вспомнили и закончили важной мыслью о необходимости любить и уважать язык и культуру, что было решено продолжить обсуждать через год.
Тувинские впечатления Путина
Разговоры о том, как важно представителям элиты не терять контактов с обществом, корреспондент SOTA вспомнил в конце дня, когда началась подготовка к пленарному заседанию, на котором ожидался сам Владимир Путин. Аудиторию для заседания проверяли несколько часов, а пропускали на пленарку лишь избранных гостей с особыми бейджами. Задержали, впрочем, пленарку всего лишь часа на полтора, а могли бы и на значительно более долгий срок, ведь известно, как хорошо президент РФ умеет опаздывать. Заседанием происходящее назвать было сложно, потому что ничего, кроме выступления Путина, там и не было, а само выступление длилось минут 13.
Тема президентской речи была традиционной: о защите традиционных ценностей. «Культура всегда была для мира своего рода предохранителем, у ряда стран он, похоже, перегорел», – сетовал президент, жалуясь на «расчеловечивание правящих режимов». «Мы это видим. Именно поэтому недавно был подписан указ президента России о гуманитарной поддержке людям, разделяющим традиционные российские духовно-нравственные ценности. Мы не боремся против каких-то других ценностей, мы поддерживаем свои», – рассказал президент (почему-то упомянув о себе в третьем лице). Решение это было принято «в ответ на растущий поток обращений из стран, где людей, по сути, лишают свободы выбора. В основном речь идет о семьях с детьми, в отношении которых местные власти насаждают извращенные этические установки». Помимо иностранных граждан, рвущихся в Россию спасать детей, поддержку нашей страны жаждут получить иностранные деятели культуры, не желающие «вмещать свое творчество в прокрустово ложе квоты критериев, созидать с оглядкой на соответствие чуждым им неолиберальным стандартам». И Россия, как многонациональная страна, конечно, рада предоставить им площадку, ведь «навязчивая пропаганда бессильна перед лицом истинного искусства».
Все это было так знакомо и заунывно, что неожиданно ярко прозвучала лишь вставка про недавний визит Путина в Тыву, где он «посмотрел, как там местные религиозные общины развиваются, у нас строятся тысячи новых мечетей, храмов, синагог, у нас все это на марше, все это развивается, ни в царской России, ни в советской России такого не было».
Не совсем было ясно, почему в Туве строятся тысячи новых храмов, мечетей и даже синагог, которых там вроде бы даже и не было, а вот новые дацаны не строятся, а ведь традиционная религия Тувы – тибетский буддизм с элементами шаманизма. Правда, если верить недобрым слухам, главе государства именно это религиозное направление особенно близко, поэтому вполне естественно для него было вспомнить о тувинских традиционных ценностях. А вот патриарху, который накануне рассказывал о посланном Богом России православном президенте, безусловно, было от чего встревожиться.
Но президент уже сменил тему, извинившись перед гостями, что в этом году не смог поучаствовать в работе форума более продолжительно, но выразив уверенность в том, что все прошло в высшей степени интересно и с пользой. И он ушел. И все остальные сразу же ушли тоже.
Школы в Мариуполе и Пушкин в цирке
На следующий день форума количество участников в здании Главного штаба Эрмитажа заметно сократилось – видимо, после президентского обращения многие уже не ждали от объединенных культур ничего интересного.
Пытаясь выбрать площадки, на которых будет происходить хоть что-то похожее на дискуссию, корреспондент SOTA отправился было на секцию «Этика использования искусственного интеллекта в культуре и искусстве» под модераторством председателя Синодального отдела по взаимодействию со СМИ Владимира Легойды. Однако происходящее на этой площадке можно было охарактеризовать словами «тишь, гладь да Божья благодать»: участники довольно абстрактно рассуждали, что использование дипфейков и искусственного интеллекта, конечно, надо регулировать на государственном уровне, но похожие проблемы возникали в связи с появлением любых новых инструментов, способных в чем-то заменить усилия человека, и связанные с этим этические вопросы – зона ответственности создателей инструментов…
Слушать об этом по второму кругу стало скучно, и корреспондент перебрался на дискуссию «Инновации. Культура. Молодежь», на которой было обещано обсуждение новых вызовов молодежной культурной политики.
Правда, самой молодежи среди участников дискуссии почти не было, но этому корреспондент уже перестал удивляться. Зато вызовы и впрямь обсуждались: как раз когда корреспондент появился в зале, ведущий дискуссии, вице-президент «Газпромбанка» Андрей Серов, анонсировал собравшимся кинофильм о жизни Новороссии: это «такая территория, которая многими воспринимается как черное или белое», поэтому цель нового кинопроекта – «транслирование ценностей без навязывания».
За транслирование без навязывания ответил генеральный директор ООО «ВГИК-Дебют» Федор Попов: и впрямь, они с молодежью из ВГИКа и других вузов буквально вчера приехали «с передовой», то есть со съемок, в картине принимали участие множество жителей Новороссии, и вот это и есть та самая «мягкая сила», которая позволит зрителям жить жизнью героев фильма и, преодолевая сомнения, делать правильный выбор...
Как именно будет называться новый непредвзятый кинофильм о Новороссии, услышать не удалось, но Серов пообещал с нетерпением ждать премьеры и попросил поделиться впечатлениями от Мариуполя замгенерального директора негосударственного института развития «Иннопрактика» Наталью Попову. Не совсем понятно было, что именно Попова делала в Мариуполе, но она рассказала, что это непростой регион, где «чувствуется боль», но «это ещё больше подчеркивает, что мы движемся в правильном направлении, у нас общие ценности» и мы будем продвигать совместную повестку.
Дальше про поддержку молодежной политики «на новых территориях» стал рассказывать начальник управления президента России по общественным проектам Сергей Новиков: например, в Северодонецке, «который освободили наши вооруженные силы», восстановили дом культуры. А еще в прошлом и этом году по упрощенной процедуре выделено по 2,5 миллиарда рублей для восстановления функциональности объектов культуры и спорта на новых территориях, а то вдруг «где-то влетел снаряд в крышу, выбило окна», а на восстановление школ, наглядную агитацию и на обеспечение библиотек выделено почти 900 млн рублей из резервного фонда.
Серов отметил, что это очень серьезные деньги, и поделился собственными впечатлениями: в Мариуполе он видел совершенно потрясающую школу, каких в России еще не видел, это просто стадион огромного масштаба, на огромное количество учащихся, это очень вдохновляет...
Стало ясно, что не зря, конечно, российская армия осаждала и занимала Мариуполь – хотя бы ради того, чтобы построить там такую грандиозную школу, какой и в России не увидишь, стоило бороться за этот город. И, конечно, вдохновляла мысль, что в Мариуполе еще осталось столько молодежи, чтобы эту школу заполнить.
Но благостное настроение собравшихся в этот момент испортил ректор Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина Семён Михайловский, начавший свое выступление словами, что на форуме вроде бы собрались обсуждать инновации, молодежь, а с чего начали? Появилась Бабкина с роботом. «Ну, вроде Бабкина – молодежь, робот – инновация», – не без язвительности порассуждал Михайловский, – но вчера все вспоминали открытие Олимпиады, а не сильно отличался культурный форум от открытия Олимпиады в Париже: роботы поют вместе с людьми! Но не в этом же патриотизм и инновационность, чтобы роботы пели!»
Новиков вступился было за Бабкину: ее пение с роботом – это форма, а надо обсуждать содержание... Но Михайловский не сдался: заигрывание с новыми формами – это не мягкая сила. Да и вообще, возмутился он, откуда взялось выражение «Культура – это мягкая сила»? «Нет никакой мягкой силы, есть довольно жесткие инструменты, серьезная индустрия, нет никакой инфантильности и заигрывания, ничего там мягкого нет».
После призыва перековать мягкую силу в твердую все вновь вернулось в благостное русло и самым сенсационным сообщением дискуссии пришлось счесть анонсированное директором Нового русского цирка Елизаветой Гамбург уникальное танцевально-цирковое шоу в Лужниках… по сказкам Пушкина. Именно такая неожиданная программа, по версии Гинзбург, сможет привлечь молодежь в цирк и сделать его среди нее заново актуальным. И как тут поспоришь: что может быть необычнее нового прочтения Пушкина?
Енот из Херсона против неолиберального сатанизма
Дискуссия «Традиционные ценности против неолиберальных: новое блоковое противостояние» подразумевала, что неолиберальным ценностям хотя бы дадут право голоса – надо же понять, чему противостоим? Но про неолиберальные ценности и на этой секции узнать ничего нового не удалось, зато стало ясно: без денег традиционным ценностям не победить.
Замначальника Управления президента РФ по общественным проектам Александр Журавский произнес небольшую речь о противостоянии ценностных подходов, об указе президента №809, где перечислены «ценности, веками сформированные синтетической русской цивилизацией» и, конечно же, об открытии парижской Олимпиады, символизирующем все это неолиберальное расчеловечивание. Гостям секции было предложено ответить, как мы можем этому противостоять с помощью культурной экспансии.
На беду, первым отвечать начал генеральный директор Международного музыкального форума Colisium Сергей Бабич, и его ответ был предельно ясен: другие страны создают музыкально-экспортные офисы по всему миру, чтобы продвигать свою продукцию на фестивальных площадках разных стран, вкладывая в это деньги, и нам, если мы хотим через музыкальную культуру транслировать свои ценности, тоже надо вкладывать деньги. Большие.
Журавский перешел к кино, и здесь силами руководителя Департамента культуры Москвы Алексея Фурсина ситуация показалась более радужной: в этом году 10 из 10 отечественных кинопродуктов занимают первые топовые позиции по сборам (даже удивительно, чем объясняется такой успех?). Кроме того, в Москве 7 сентября открылся кинопарк, который позволит снимать фильмы о разных странах и эпохах, не выезжая ради натурных съемок на недружественный Запад. Тут вспомнилось советское время, когда фильмы о странах Европы снимали то в Таллине, то в Риге – теперь, понятно, такой возможности нет, зато есть кинокластер, где обещают «создавать все возможные города разных времен и мест планеты», наш ответ Голливуду, только более дешевый.
Следующим направлением противостояния являлась индустрия видеоигр, и за нее отвечал француз Яша Хаддажи, президент Русской ассоциации дистрибьюторов и импортеров видеоигр, чувствовавший себя словно бы немного неловко (он уже успел заподозрить, что является для окружающих носителем чуждых западных ценностей). К тому же Журавский не нашел ничего более оригинального для начала беседы, чем вопрос «А как вам понравилась церемония открытия Олимпийских игр?». Француз вышел из ситуации достойно, объяснив, что, в отличие от всех остальных спикеров, он церемонию открытия на российском ТВ не нашел и посмотреть не смог, и вообще, он больше занят видеоиграми, а, чтобы они развивались, надо вкладывать деньги в подготовку кадров, привлекать частные инвестиции и налаживать международное сотрудничество.
Пришлось ведущему обратиться за помощью к носителю «регионального культурного кода» – заместителю губернатора Нижегородской области Олегу Берковичу. Беркович начал патриотично, поведав, как мы успешно отвоевываем собственно культурное пространство, хотя почти 30 лет находились в относительно чужом культурном пространстве, но затем вслух засомневался, такое ли уж оно было чужое, это европейское культурное пространство, ведь мы, хотя и наследники Византии, не можем совсем уж отказаться от Европы... Журавский успокоил: Европы уже не существует, последняя Европа – это Россия. Беркович тут же подхватил знакомую песню про указ президента о наших ценностях и необходимость работы с европейской аудиторией, ведь «столько адекватных людей живет во Франции, которые не приняли открытие Олимпиады…». Благодаря мудрому решению президента поддерживать переезд таких иностранцев к нам, мы решим проблему нехватки кадров в Нижегородской области!
Но оказалось, что этого все-таки мало: пусть правильные европейцы переедут к нам сами, но надо же еще добраться как-то до неправильных, а мы создаем вовне мало культурного контента и он теряется... Надо систематически продвигать свой контент, быть маяком культуры для других стран, субсидировать прокат наших картин, платить за их продвижение...
За всем этим опять черной тучей клубилась мысль, что надо больше денег.
Журавский попытался поспорить: если с нашим ценностно-ориентированным контентом экономично выйти на площадки стран БРИКС, хотя бы Индии и Бразилии, этого будет более чем достаточно. Но Беркович как истинный наследник традиций нижегородского купечества не сдался в битве за гипотетические бюджеты: Индия и Бразилия – это хорошо, но битва за умы идет не там, фашиствующее неолиберальное насаждение, разрушающее семейные ценности, происходит на Западе, для победы над которым без бюджета не обойтись…
Журавскому пришлось срочно передать слово президенту Союза дизайнеров России Виталию Ставицкому, чтобы тот рассказал про международное влияние исторического русского дизайна. Ставицкий показал загадочный слайд про дизайн 5.0, отличием которого от дизайна 4.0 стала замена «человекоориентированности» на «суверенитет и безопасность страны». Стало страшно, в какие дизайнерские решения это выльется.
Затем на экране замелькали мишки-неваляшки, скамья-бревно, новое прочтение самовара в посуде для бизнес-класса компании Аэрофлот, но Ставицкий указал, что все это стилизация прошлого, а дизайн должен быть про настоящее и будущее... Картинки опять сменились лозунгами: новому русскому дизайну предстояло воплотить в себя такие тренды, как «любовь ко всему российскому», «мистическое и волшебное», «визионерство и футурология», а главное (конечно же!) 17 традиционных духовно-нравственных ценностей, перечисленных в указе президента номер 809. «В школах рядом с гимном должны быть названия этих 17 ценностей и название этого указа», – предложил Ставицкий, пояснив, что это наше ДНК и неотъемлемый культурный код.
Возникло подозрение, что упоминание президентского указа 809, как и критика парижской Олимпиады, – какие-то обязательные части культурного кода современного чиновника, поэтому желающим получить денег из бюджета без их упоминания в речи обойтись невозможно. Впрочем, Ставицкий так увлекся, что денег на развитие попросить не успел, и микрофон перешел к журналисту, пропагандисту, политологу, а теперь еще и депутату городского собрания Санкт-Петербурга Александру Малькевичу.
Он начал страстный монолог, тезисы которого в кратком пересказе можно перечислить так: западные компьютерные игры включают в качестве героев «транссексуалов и лесбиянок»; мультфильмы студии Диснея побили все рекорды по количеству персонажей-извращенцев; креативный директор компании, на котором «пробы негде ставить», сказал, что «в студии Дисней не хватает трансвеститов»; в Ирландии учителя школы в третий раз арестовали за рассказ о существовании только двух полов; в компьютерных играх русские солдаты выглядят как злодеи, нападают на какие-то страны, применяют химическое оружие, пытают и расстреливают, а положительных русских героев теперь почему-то нет в принципе; нам еле-еле удалось вычистить из «Кинопоиска» украинские фильмы, предлагающие их прочтение развязанной ими бойни на Донбассе, но до сих пор не удается убрать с сервиса фильм «Поводырь», где в советской России идет охота на слепых кобзарей и спасается только американский мальчик; у нас вышла игра «Смута» и пришлось потратить несколько месяцев на защиту от профинансированной кем-то компании «по мочению» ее создателей.
Еще есть луганский фильм «Ополченочка», который никто в России не хочет брать в прокат!
«А можете ли назвать хотя бы пять мультфильмов для нашей аудитории, которые продвигали бы нашу повестку?» – сурово спросил у зала Малькевич.
Зал в это время пустел: гости секции начали разбегаться на обед. Журавский, которому бежать было некуда, вступился за отечественную мультипликацию, попросив гостя не перегибать палку в дискуссии о борьбе с глобальным Западом, ведь патриотического кино сейчас достаточно.
Но надо не стесняться его продвигать, пояснил Малькевич: «Мы должны изжить в себе совковое воспитание «не высовывайся!». Он пытался призвать изжить еще что-то совковое, но замначальника Управления президента по общественным проектам потребовал обойтись без этого вот «самоуничижения» и критики «совкового»: «В Советском союзе было и страшное, и безумное, но не больше, чем в других странах, но немало и всего достойного».
Наконец-то наметилось что-то похожее на дискуссию, да тут же и сдулось. Малькевич успел потрясти перед публикой продвигающий наши ценности комикс про путешествие енота из Херсона по новым территориям и призвать общаться с детьми на доступном им языке, ведь «наш противник использует креативные технологии для продвижения своих гадостей и сатанизма...». Тут Журавский окончательно отобрал у гостя микрофон на середине фразы и завершил секцию бодрым финалом, что у России нет границ, а есть только горизонт, поэтому надо продвигать то, что нам есть предложить миру.
Стало ясно, что ни комикс про енота в Херсоне, ни фильм «Ополченочка» он все-таки не считает такими вариантами экспорта.
В итоге единственными, кто сумел каким-то образом визуализировать те самые священные 17 духовно-нравственных ценностей из президентского указа 809 (и получить под это денег у Президентского фонда культурных инициатив), стали авторы мультсериала «Нейроны». После обеда гостям форума презентовали спецвыпуск мультфильма, посвященный российским ценностям. Про ценности с экрана поведали жители города нейронов Мозгополиса, подозрительно напоминавшего и концепцией, и обитателями сценарий и картинку проклинаемого участниками форума диснеевского мультфильма «Головоломка». А вот кого мультипликационные персонажи-нейроны меньше всего напоминали – так это представителей народов России, единством которых завершался перечень ценностей в президентском указе. Но это можно было списать на поиск понятного детям визуального языка.
Оставалось пережить только итоговую сессию (как ни странно, она проходила в пятницу, хотя сам форум продолжался и в субботу). Провел ее Михаил Гусман. Его оценки мероприятия звучали восторженно: «Интереснейшие панельные встречи, разговоры, жаркие споры» («Где, где же они были?» – напрягся корреспондент SOTA.) «Мне было только жалко, что мы не можем услышать, увидеть, почувствовать ту атмосферу, то дыхание, то потрясающее пиршество интеллекта высокого уровня разговора, той великой культурной традиции, которая звучала сегодня в этом Главном штабе Эрмитажа», – посетовал замдиректора ТАСС, хотя непонятно было, почему мы не можем все это услышать и увидеть, если мы два дня только и делали, что все это слушали и смотрели, а его сотрудники еще и снимали, и транслировали?
«Но отголоски этого разговора разнеслись по всему миру, в тысячах мировых информационных агентств, газет, журналов, телевизионных каналов рассказывалось о форуме, и без преувеличения это абсолютная правда, этот культурный форум стал в эти дни главным мировым культурным событием», – заключил Гусман. И гости поняли, что можно успокоиться: церемонии открытия парижской Олимпиады был дан достойный ответ.
Последовала и речь заместителя председателя Правительства РФ Татьяны Голиковой, но она уже ничем не удивила, только порадовала, что форум собрал вместе представителей 80 государств, объединенных тревогой за будущее культуры.
Гусман еще немного поговорил о великой вчерашней речи президента и потрясающей лекции патриарха и высказал неожиданную мысль, что по молитвам последнего в дни форума в Санкт-Петербурге царит такая прекрасная теплая погода. Если патриарх и молился об этом, то иначе как коварством такую молитву трудно было назвать: ведь отличная погода была снаружи, а участники форума – внутри Главного штаба, и влияние погоды ощущали только в качестве сильной духоты в помещении Атриума под стеклянной, нагретой солнцем крышей.
И в этот миг, подняв голову к прозрачной крыше, корреспондент внезапно понял, что дальнейший краткий пересказ достижений всех секций от их организаторов уже не выдержит: произошел некоторый перебор культурного ценностно-ориентированного контента. Пришлось выбраться из зала.
– Там выход? – спросил корреспондент у мрачных охранников, сидевших перед дверями, за которым маячила в щель полоска голубого неба и набережная Мойки.
– Да, – подтвердили охранники, тоже уставшие от переизбытка культуры, и тоскливо уточнили, – Там свобода…
К свободе, хотя бы в формате петербургской набережной, корреспондент и устремился, покинув пиршество интеллекта. Узнать, приняли ли напоследок участники какую-нибудь декларацию, осуждающую церемонию открытия парижской Олимпиады, не удалось.
А было бы очень логично, ведь, кажется, ради этого и собирались.
