Как говорил один великий писатель: «Слово способно разрушить бетон». Но пробьётся ли оно сквозь вакуум, я не знаю.
Судьи первой инстанции отправосудили меня очень быстро. Откровенно скучали, переговаривались. Прошло шесть часов [единственного заседания], и мне дали пять с половиной лет общего режима. Могли бы дать и строгого, но проявили гуманность.
Меня признали виновным в том, что я якобы оправдал теракт и дискредитировал ВС РФ. А если говорить точнее, то осудили меня за то, что я против агрессивной войны, которую именем Российской Федерации, от имени всех её граждан развязал Владимир Путин. Против того, чтобы из-за преступных амбиций одного человека умирали тысячи и страдали миллионы, в том числе, мои друзья и знакомые.
Я написал, что не очень законно проводить так называемые референдумы на территориях, которые другие государства признают частью Украины. В странах Балтии в сороковые годы [XX века] тоже проводили так называемые референдумы [о вступлении в СССР]. Но сейчас в историографии они называются немного по-другому. В 1938 году [немцы] в Чехословакию входили, чтобы своих граждан освободить. Теперь эта история тоже звучит по-другому.
Я писал, что произошедшее на Крымском мосту было своеобразным подарком на День рождения Путину от спецслужб Украины. Я писал, что этот мост – справедливая военная цель, потому что через него проходит подпитывание южной группировки войск в войне с Украиной.
У меня никто не интересовался, почему я выступил против политики партии и против СВО. А почему я должен быть за? Я родился в маленьком селе, где до наступления эры стабильности было всё: школа-интернат, совхоз, конюшня, лесопилка, самолёты летали два-три раза в неделю. Жизнь кипела в деревне. Только вся она выкипела. В 2001 году закрыли аэропорт, в 2004 – совхоз и конюшню, в 2008 – лесопилку, в 2021 умер единственный фельдшер. Теперь закрыли последнюю школу на три населённых пункта, учиться детям негде. В моём детстве в селе жило примерно четыреста человек, сейчас и сотни не наберётся. Скоро люди останутся лишь на фотографиях на кладбище. Это проблема не только моего села, но и всей республики Коми.
Мои прадед и бабушка прошли через сталинские лагеря. Теперь, видимо, настала моя очередь. Многие спрашивали, зачем я высказывался, кому от этого стало лучше? А что делать, когда твоя страна сошла с ума и катится, мчится к краху? Что делать, когда невыносимо от боли? Да, я знал, что, выражая отличное от госпропаганды мнение, могу уехать шить варежки по путёвке партии. Нас душат средь белого дня и заставляют аплодировать стоя. Я этого не хочу. Иногда мне кажется, что невежество и грубая сила вот-вот возьмут верх над человеческим достоинством, над прекрасными устремлениями человека и его знанием о свободе. Но этого не будет.
С 2013 года по 2022 я был членом поискового движения. После начала войны меня выгнали из отряда, потому что свою позицию я озвучивал ещё давно. Мы, поисковики, каждую экспедицию говорили о том, как ужасна война, проклинали её. Каждую экспедицию на полях Великой Отечественной войны мы находили остатки брошенных, никому не нужных солдат. Хоронили их батальонами, иногда даже не хватало гробов. Я не хотел, чтобы это повторилось.
Как мы, поисковики, через лет тридцать-пятьдесят будем относиться к тем солдатам, которые сейчас там [в Украине] лежат? Так же будем спрашивать у них, как спрашивали у немцев? «Что вы тут забыли? Кто вас сюда звал? Что вы здесь нашли?» По-настоящему судить о том, что такое война, могут только мёртвые. Только они узнаЮт всё до конца. А таких мёртвых только я десятками на руках вынес из лесов, полей, болот. И те солдаты, чьи фотографии изуродованных тел заполонили интернет, являются смыслом и символом любой войны.
После начала СВО, да как бы его ни называли, это всё равно война, миллионы людей таких людей, как я, стали эмигрантами, даже не двигаясь с места. У нас отняли страну, вырвали, как зуб без наркоза. При этом неуклонно повторяли, что противников СВО около одного процента. И это в стране, где общественное мнение формируется оперуполномоченными. Демографическая катастрофа, тотальная закредитованность населения, повальные санкции… Половина жителей страны находится и прозябает в нищете. Превратили страну в пугало, живём, как рабы, а других свободе учим! Ненавидим друг друга, а учим других любви. Угрожаем миру ядерным оружием. Ради чего? Ради его же блага? И вот к этому привела дальновидная политика партии, организатора и вдохновителя побед. Я против этого.
«Использовать вооружённые силы Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности» [формулировка из Уголовного кодекса], а, попросту говоря, развязать агрессивную войну для мира – это всё равно что ради сохранения девственности вести активную половую жизнь. Но будущее, я уверяю вас, не потеряно. В этой войне между прошлым и будущим, между мёртвым и живым непременно одержит победу будущее и живое.
Какое оно? Человек всегда стремится к свободе. И это стремление – самое традиционное состояние человека, к этому он будет стремиться всегда. Борьба за свободу существует с самых древних времён. Эта мысль, может, нова, уважаемый суд, но будущее – оно неумолимо. И в нашей стране стремление к свободе было всегда, его корни уходят в глубину веков. Новгородская и Псковская республики, где жили свободные граждане, в отличие от Московии. Всевозможные восстания и бунты: Разин, Болотников, Пугачёв, декабристы, революции 1905 года и февраля 1917. А репрессии, которые вы, уважаемый суд, проводите именем Российской Федерации только ускорят взрыв. Ход исторического прогресса неудержим. Идея гражданской свободы восторжествует если не путём реформ, то, как страшно бы это ни звучало, путём революции. Оставив гражданам своей страны свободу слово только для криков «Ура!», чего ещё ожидать?
Я люблю свою родину и свою республику. Я люблю свою жену. И любовь вам эту у меня не отнять, как и не отнять вам мою свободу. Я верю в закон и порядок, и именно поэтому я в оппозиции к тем людям, кто находится у власти в данный момент и напоминает больше организованную преступную группировку.
На основе всего вышесказанного справедливости я от вас не жду, просить милости у вас не намерен.
Никита Тушканов, учитель истории.
