«Условий для забастовки пока нет»

В конце октября группа адвокатов анонсировала забастовку. Это стало реакцией на арест защитников Алексея Навального. Новость о забастовке подхватили крупнейшие русскоязычные медиа, а Минюст тут же пригрозил бунтовщикам наказанием. «Сота» разбиралась, как корпорация отнеслась к идее забастовки, что помешало её реализации и при каких условиях адвокаты могли бы добиться выполнения своих требований. 

Петиция с призывом к забастовке появилась в Сети 16 октября — через три дня после ареста адвокатов Вадима Кобзева, Игоря Сергунина и Алексея Липцера, в разное время представлявших политика Алексея Навального. Авторы перечислили наиболее известные случаи преследования адвокатов за профессиональную деятельность и проблемы, которые мешают им эффективно защищать доверителей. В обращении говорилось, что «осуществлять адвокатскую деятельность в обстановке, не свободной от угроз, препятствий, запугивания или неоправданного вмешательства» — невозможно. Чтобы исправить эту ситуацию, авторы предложили Федеральной палате адвокатов и региональным палатам выдвинуть к власти ряд требований. В том числе расследовать случаи угроз и вмешательства в адвокатскую деятельность, необоснованного преследования и содержания под стражей защитников. А также внести в Уголовный кодекс статью об ответственности за воспрепятствование профессиональной деятельности адвоката, о необходимости которой не раз заявляла ФПА.

Первым на петицию отреагировал Минюст. Заместитель министра Максим Бесхмельницын заявил, что отказ адвоката выполнять свои обязанности может повлечь дисциплинарную ответственность. «Такие призывы могут еще больше подорвать доверие к адвокатуре как институту, который имеет публично-правовое значение, так как на него возложена обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина, о чём неоднократно высказывался Конституционный суд РФ», — цитировал замминистра «Интерфакс».

Как бастуют адвокаты

Беспокойство Минюста вполне объяснимо — ведь забастовка может парализовать работу правоохранительных органов и судов. «Отечественное уголовно-процессуальное законодательство не позволяет проводить большинство процессуальных действий с подозреваемыми, обвиняемыми и подсудимыми без адвокатов, — поясняет адвокат Дмитрий Захватов. — Поэтому у нашего сообщества потенциально есть большая сила, которая дает переговорный вес в ходе забастовки».

Адвокаты в разных странах успешно пользуются этим инструментом, чтобы добиться от властей выполнения своих требований. Так, в январе 2022 года молдавские адвокаты провели забастовку и убедили власти не принимать законы, которые ущемляли независимость защитников. В том же году забастовку объявляла Коллегия адвокатов по уголовным делам Англии и Уэльса. Защитники требовали повысить оплату на 15%, акцию прекратили, когда правительство пошло на уступки. В 2023 году бойкот объявили адвокаты Армении — так они отреагировали на избиение коллеги. В итоге бастующие добились возбуждения уголовного дела по этому инциденту.

Российские адвокаты также не раз прибегали к забастовкам. В 2010 году в совете адвокатской палаты Дагестана обсуждали бойкот в связи с избиением защитницы Сапият Магомедовой местными правоохранителями. В 2012 году о забастовке объявили адвокаты Воронежской области — они требовали поднять ставки за работу по назначению. В 2017 году адвокаты Свердловской области отказались работать, пока им не выплатят долги за участие в делах по назначению. Через два дня после объявления о бойкоте часть долга погасили. Похожая история произошла в конце 2021 года — тогда забастовкой из-за долгов перед адвокатами угрожали защитники в Башкортостане и Свердловской области. В руководстве палат поддержали акцию и пообещали не привлекать бастующих к дисциплинарной ответственности. В МВД быстро отреагировали на угрозы и начали выплачивать долги.

Самыми успешными за последние 15 лет стали забастовки с финансовыми требованиями. Их были готовы поддержать и палаты, и защитники, работающие по назначению, которые составляют весомую часть корпорации. Член комиссии по защите прав адвокатов петербургской палаты Анастасия Пилипенко считает, что с ростом ставок по назначению таких акций будет меньше. «Когда 51-я [работа адвоката в порядке ст. 51 УПК – по назначению] стоила 550 рублей за судодень, и даже эти деньги не платили, то было понятно, что другого выхода нет — и так хлеба было немного, и тот отобрали, — поясняет она. — Последние годы я от руководства адвокатуры слышу только то, что бастовать нельзя, потому что это нарушение прав наших подзащитных, мы не можем бросить их».

Забастовки с политическими требованиями в последние годы находят меньше поддержки у руководства адвокатуры и самих защитников. Так, в 2022 году несколько петербургских адвокатов столкнулись с применением насилия со стороны полиции во время защиты участников антивоенных акций. По словам собеседника «Сота», тогда адвокаты обсуждали с руководством идею забастовки с требованием наказать виновных. «Нам сказали, что руководство не может встать в позу и заявить, что [объявляем забастовку] — вспоминает собеседник редакции. — [Что у нас] обязательства перед доверителями, что мы должны обеспечивать бесплатную юридическую помощь». При этом адвокатов пообещали не привлекать к дисциплинарной ответственности, если они станут бойкотировать заявки на защиту по назначению от отдела полиции, где применяли силу к их коллеге. Как рассказал «Сота» другой источник, продумать концепцию забастовки в случае нарушения прав адвокатов предлагал даже президент палаты. «При этом, правда, упомянул, что палата организатором быть не может, но какие-то негласные рекомендации и непривлечение к “дисциплинарке” возможны», — пояснил собеседник.

Однако акция так и не состоялась. По словам собеседников редакции, адвокаты понимали, что «кулуарные» обещания не гарантируют освобождения от дисциплинарной ответственности, если кто-то пожалуется на бойкот. Глава комиссии по защите прав адвокатов петербургской палаты Сергей Краузе в разговоре с «Сота» заявил, что не знает о случаях обсуждения забастовки с руководством.

В последний раз сообщения о возможности адвокатской забастовки появились после нападения на корреспондента «Новой Газеты» Елену Милашину и адвоката Александра Немова в Чечне. Тогда источники ряда изданий сообщали о том, что совет ФПА обсуждает объявление всероссийский забастовки. Но никаких заявление Федеральной палаты по этому поводу так не появилось.

Без поддержки генералов адвокатуры

Все успешные российские региональные адвокатские забастовки и аналогичные акции за рубежом объединяло одно — их объявляли и поддерживали в руководстве палат.
Авторы октябрьского обращения также попросили региональные и Федеральную палату о поддержке.

Реакция последовала через два дня, 18 октября. На сайте ФПА появился комментарий, от президента ФПА Светланы Володиной и главы Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов Федеральной палаты Генри Резника. Они заявили, что «адвокатура — профессиональное, а не политическое объединение» и что у ФПА пока «отсутствует достоверная информация о существе предъявленных [адвокатам Навального] обвинений и их обоснованности». Поэтому, говорилось в заявлении, руководители ФПА «лишены возможности по делу сформировать профессиональное суждение».

«Тем более [адвокаты] не должны поддаваться на призывы участия в забастовках или иных акциях политического свойства. Существуют иные законные формы выражения гражданской позиции, не затрагивающие права наших доверителей и этические правила профессии», — такими словами завершалось заявление Федеральной палаты.

Авторов петиции не удовлетворила такая реакция. Один из инициаторов обращения адвокат Андрей Рагулин расценил заявление руководства ФПА как отказ поддерживать пострадавших коллег. «Это следует расценивать как нарушение стандартов ООН по вопросам организации и деятельности адвокатуры, — сообщил он. — И как самоустранение от решения лежащих на ней задач, как констатацию факта прекращения оказания эффективной корпоративной поддержки всем адвокатам, подвергающимся преследованиям».

Впрочем, Рагулин отметил, что вскоре после публикации петиции ФПА обратилась к СК РФ с просьбой проконтролировать расследование случаев нарушения прав адвокатов, при этом подчеркнув, что реакция ФПА не касалась большинства фактов преследования адвокатов, указанных в ранее направленном обращении. В письме упомянули о 12 таких кейсах. Но ни дело адвокатов Навального, ни задержание в Крыму защитника Алексея Ладина в текст обращения не попали. Глава ФПА Светлана Володина в беседе с «Коммерсантом» лишь заявила, что если «какие-то происшествия» с адвокатами были «упущены», о них сообщат СК дополнительно.

День Х

К утру 26 октября, когда должна была начаться забастовка, петицию подписали около 260 адвокатов. При этом на январь 2023 года в России насчитывалось 75 633 адвоката с действующим статусом.

Как выяснила «Сота, петицию подписали даже не все сторонники забастовки. Например, адвокат Александр Молохов, который публично призывал к бойкоту – но не согласился с предложенным форматом акции.

«Забастовка ради забастовки, когда нам плевать на интересы своих доверителей, — это, на мой взгляд, противоречит адвокатской этике, — заявил Молохов редакции. — И не случайно Министерство юстиции с таким предостережением официально выступило, что мы считаем это неправовым призывом и неправовой акцией». По его мнению, объявлять забастовку следовало руководству корпорации. А поддержанная всего двумя сотнями подписантов акция ожидаемо провалилась.

Экс-адвокат и иноагент Михаил Беньяш, который ранее поддерживал подобные акции, в этот раз вовсе не советовал коллегам оставлять свои подписи под петицией. «[Если в забастовке будет участвовать 200 адвокатов], их сожрут так же, как белорусских, — заявил Беньяш. — Это для России доли процента. Система их перетрёт, заменит их просто “кивалами”. Это большой риск для коллег».

В итоге, по словам подписантов, с которыми удалось поговорить «Сота», забастовка не состоялась. Как утверждает Рагулин, несколько адвокатов попросили отложить процессуальные действия со своими подзащитными, но на забастовку не ссылались.

Подписавший петицию адвокат-иноагент Евгений Ступин отметил, что из-за небольшого числа подписей авторам идеи не удалось добиться даже «визуального эффекта», который бы мог впечатлить власти.

Разбор полётов

Дмитрий Захватов возлагает вину за провал акции на Федеральную палату. «Если бы ФПА набралась смелости и призвала адвокатское сообщество к проявлению солидарности с коллегами и присоединилась бы к забастовке, шансы на освобождение коллег были бы очень высоки, — считает он. — Вместо решительных действий ФПА в очередной раз занялась робкими увещеваниями, заняв позицию жертвы. Позиция, безусловно, удобная и очень безопасная, но, к большому сожалению, абсолютно проигрышная и позорная».

Адвокат Сергей Подольский также считает, что без публичной поддержки руководства корпорации забастовка состояться не может. «Акция должна быть инициирована снизу, но организовать её можно только с привлечением палат», — уверен он. Впрочем, он добавляет, что позиция самого сообщества в отношении ареста адвокатов Навального и преследования коллег далека от единства. «Вспомним реакции различных коллег на “стражу” адвокатам того, кого нельзя называть. Крики были от “перестаём работать” до “они там миллионы получали, они нам не товарищи”», – рассуждает он.

Евгений Ступин тоже сетует на разобщённость коллег. «Адвокатское сообщество во многом зависит от власти и не может защитить себя полноценно. — считает он. — Поэтому решимости у многих коллег не хватает. Арестовывают пока адвокатов по политическим делам в основном. Остальных вроде бы внешне не трогают… естественно, это коснётся в дальнейшем всех адвокатов, но пока этого понимания у большинства нет».

Сергей Краузе видит причину не в разобщённости коллег, а в присущей их профессии осторожности. «Дело тут не в пассивности, а в том, что большинство коллег предпочитает спокойно разобраться в ситуации, а потом принимать решение для себя, что-то подписать и какие-то призывы, соответственно, делать», — уверен он.

Захватов отмечает, что российским адвокатам сложнее договориться даже в силу их количества. «В Армении — 2300 адвокатов, в Молдове — около 2000, — напоминает он. — А в России — около 80 000. Почувствуйте разницу».

Михаил Беньяш полагает, что решить эту проблему можно с помощью специального стачечного комитета. «Создать комитет, который бы занимался организацией и пропагандой забастовки, занимался этим целенаправленно в течение полугода, — предлагает Беньяш. — До тех пор, пока забастовку не поддержит 1000, 5000. Тогда результат был бы гораздо больше и от самой забастовки, и от подготовки к её проведению», — говорит он.

Беньяш выделяет ещё одну причину, по которой адвокатские забастовки в России проводить сложнее, чем в других странах. По его мнению, чем больше демократических процедур в корпорации, тем оперативнее она реагирует на требования адвокатов. «В Армении гораздо лучше с выборами руководства адвокатского самоуправления, есть реальная сменяемость — полагает он. — А у нас посты в руководстве переходят по наследству десятилетиями».

С этим соглашается и Рагулин. Он считает, что одна из необходимых предпосылок для успешной забастовки — демократические выборы органов самоуправления. «Когда основной целью их деятельности будет защита прав адвокатов, а не удержание "власти"», — добавляет он.

Адвокат Андрей Сучков обратил внимание, что ФПА до сих пор не ответила на вопрос о легитимности адвокатской забастовки. «Тут множество правовых и этических проблем. Одна из них: можно ли бастовать, если доверитель против? — приводит пример Сучков. — ФПА пока не откликнулась в надлежащей форме на запрос адвокатской общественности о забастовке. Мнение весьма авторитетных членов федеральных адвокатских органов очень значимо, но Совет ФПА по этому вопросу решения не принимал».

Он отметил, что в ходе недавней конференции ФПА «Адвокатура. Государство. Общество», посвящённой уголовному преследованию адвокатов, никто не поднял вопрос об «институциональной реакции профессионального сообщества» на подобные нарушения.

Адвокат Константин Ривкин выделяет два ключевых условия для успешной забастовки. «Первое: её одобряет, а затем и в ней участвует если не все сообщество, то хотя бы большинство, — считает он. — Второе: должна быть большая вероятность, что протест будет воспринят адресатами, и в идеале последует желаемая реакция». Ривкин напоминает, что именно так случилось в средневековой Франции, когда адвокаты боролись с вмешательством короля в гонорарную политику. А также в Грузии, когда адвокаты добились отправки в колонию начальника полиции, избившего их коллегу.

«Учитывая сказанное, я полагаю, что в настоящее время у российской адвокатуры означенные условия отсутствуют», — заключает Ривкин.