Заметным событием уходящего года для российской адвокатуры стали перестановки в руководстве петербургской адвокатской палаты. Сначала из руководства АП Петербурга вывели Юрия Новолодского — одного из самых известных адвокатов города. Затем столь же неожиданно свой пост покинул президент палаты Евгений Семеняко, с которым у Новолодского был конфликт. Новое руководство предложило адвокатам поделиться своими идеями о том, что нужно менять в палате. Адвокат Александр Мелешко откликнулся на призыв и опубликовал 9 тезисов о назревших реформах в корпорации. В свой колонке для «Соты» он рассказывает о своих предложениях.
Федеральная палата адвокатов Российской Федерации
Слишком представительная демократия
Я часто слышу такой упрёк: вот ты, Мелешко, критикуешь, а ничего не предлагаешь. Поэтому я решил откликнуться на предложение совета петербургской палаты и поделиться своими тезисами о том, что стоило бы изменить в устройстве нашей корпорации. Мне важно, чтобы и члены совета, и рядовые адвокаты понимали: есть альтернативные бездействию концепции развития адвокатуры. Расскажу о своих предложениях.
Тезис первый: демократия в адвокатской палате слишком представительная.
Президента палаты — традиционно главного человека в адвокатуре региона — избирает совет. Повлиять на состав совета адвокатам не так-то просто. Раз в два года совет обновляется на треть — меняются лишь 5 человек из 15. Кто именно должен покинуть состав, решает, опять-таки, сам Совет. Это проблема закона. Но есть и проблема его применения.
За предложенные советом кандидатуры голосуют делегаты конференции. Но, чтобы стать делегатом, приходится пройти через определённое сито. Например, в Петербурге нужно, чтобы тебя избрали в делегаты большие коллегии. Или же чтобы тебя избрали на общем собрании адвокатов, у которых свой кабинет или которые состоят в малых коллегиях.
На последней конференции в нашей палате норма представительства была — один делегат от 30 адвокатов. Большие коллегии (с численностью более 30 адвокатов) должны выбирать представителей на своих внутренних собраниях. Но, насколько мне известно, фактически полноценных собраний не проводится. Президиум коллегии своим решением просто назначает делегатами идеологически близких. В итоге адвокаты из больших коллегий не могут высказаться.
С собраниями малых коллегий и адвокатов-кабинетчиков другая проблема — в них участвует не много народа. Допустим, вместо тысячи кабинетчиков туда приходит 30 человек. И, согласно действующей норме представительства, они сами себя выбирают делегатами. Впоследствии мандатная комиссия признаёт правильность такого избрания. Это даёт возможность для манипуляций — стоит только попросить прийти на собрание нужных коллег.
В итоге получается диспропорция: 30 пришедших на собрание адвокатов-кабинетчиков избирают 30 делегатов, а 100 адвокатов из крупной коллегии — троих. Голоса адвокатов малых образований и больших коллегий оказываются неравноценными.
Все это приводит к тому, что волеизъявление рядовых адвокатов искажается. С каждой ступенью отбор — сначала в делегаты, потом в члены совета — проходят всё более лояльные действующей адвокатской власти люди. В итоге происходит застой.Александр Мелешко
У людей, руководящих палатами, исчезает понимание, что происходит «на земле». А коли так, то как управление адвокатурой может быть эффективным?
Решить эту проблему сейчас достаточно просто — можно наделить каждого адвоката возможностью отдать свой электронный голос за делегата на конференцию. Тогда будущее адвокатуры будут решать люди, выбранные всеми адвокатами, а не несколькими руководителями коллегий и бюро.
Тезис второй: адвокаты должны влиять на ротацию Совета.
В законе не говорится, по какому принципу кто-то из 15 членов должен покидать Совет. Поэтому некоторые адвокаты заседают там десятилетиями, а кто-то задерживается лишь на два года. Это зависит от решений самого Совета, а де-факто — президента палаты, но не от выбора членов корпорации. Исправить эту ошибку можно с помощью электронного рейтингового голосования. Чтобы все адвокаты могли поставить галочку: вот этот человек хорошо работает, а этот — вообще золото. Голосование может длиться круглый год, а когда придёт время ротации, то его результаты могли бы учитываться Советом. А можно производить ротацию по жребию — в Петербурге высказываются и такие предложения.
Тезис третий: нужна децентрализация власти внутри квалификационной комиссии.
Эта комиссия проводит дисциплинарные разбирательства по жалобам на адвокатов и принимает экзамены у претендентов на адвокатский статус — прим. «Сота». В петербургской палате, как и во многих регионах, квалификационную комиссию возглавляет постоянный председатель. В его руках сосредоточивается достаточно серьёзная дисциплинарная власть. На такого человека потенциально можно надавить — и со стороны руководства палаты, и извне.
Но в некоторых палатах у квалификационной комиссии вообще нет постоянного руководителя. Председатель избирается на каждом заседании, и его полномочия действуют вплоть до следующей встречи. Это куда более демократично!
Тезис четвёртый: предложение адвокатской помощи в регионе значительно превышает платежеспособный спрос — на фоне порой довольно поверхностного экзамена.
Адвокатура — саморегулируемая корпорация. Саморегулируемость не означает, что мы раздаем адвокатские удостоверения направо и налево, чтобы привлечь как можно больше взносов, которыми может распоряжаться руководство палаты. Она нужна для того, чтобы и члены нашей профессиональной корпорации жили нормально, и потребности общества в юридической помощи удовлетворялись. Тут следует помнить, что платежеспособный спрос изменчив: бывает так, что с экономикой все замечательно, а случается, что дела обстоят похуже.
Я не предлагаю вводить квоты на приём в корпорацию. Но хотя бы вернуть экзамену на статус адвоката смысл испытания. Если в текущий момент финансовые возможности населения невелики, то не открывайте двери адвокатуры максимально широко, превращая экзамен в простую формальность.Александр Мелешко
Кто враг корпорации?
Тезис пятый: адвокатуре нужно избегать конфликта интересов и семейственности в руководстве.
Совсем недавно мы в Петербурге ушли от ситуации, когда сын руководителя палаты занимал пост вице-президента. Сейчас у нас есть два члена совета — отец и сын. А на сайте появляется объявление о сделке на «оказание услуг организационно-технического характера» между палатой и родственником нового президента — неплохим, кстати, парнем. Конечно, раньше о таких вещах вообще не писали, в этом смысле мы достигли прогресса. Но все же возникает вопрос: почему нельзя подобрать исполнителей без конфликта интересов? Есть точка зрения, что руководителю нужны доверенные люди. Но для чего? У нас разве враги кругом? Это кто, мы — враги? Потому что требуем от президента порядочного отношения к самим себе и адвокатуре?
Я считаю, что нужно просто запретить занимать должности в палате родственникам членов совета.
Как получается, что в пятимиллионном городе нам не найти талантливых функционеров адвокатской палаты без того, чтобы они одновременно не были родственниками её президента? Александр Мелешко
Поднять этот вопрос не так просто, ведь заседания совета хоть и не закрыты, но и не проходят гласно и публично. Рядовой адвокат не знает, когда состоится заседание. Лично я не видел такого графика или уведомлений. Отсюда вытекает седьмой тезис: если заседания открыты, то этот принцип должен эффективно осуществляться.
При «посторонних», возможно, кто-то постеснялся бы поднимать вопрос о сделках с заинтересованностью, о назначениях родственников президента и членов совета палаты. Кроме того, совет обсуждает проблемы этического и методического регулирования нашей работы. К примеру, как заключать соглашения с доверителями, как действовать в ситуации двойной защиты. Эти вопросы касаются каждого члена корпорации, поэтому адвокат должен иметь возможность наблюдать за тем, как вырабатываются рекомендации совета.
Я не понимаю, почему нельзя сделать электронный доступ к онлайн-трансляциям незакрытой части заседаний совета для членов нашей палаты по логину и паролю.
Восьмой тезис: контроль за финансово-хозяйственной деятельностью палаты осуществляется не так эффективно, как хотелось бы.
Ревизионные комиссии, как это было много лет в нашей палате, начинают работать всего за несколько дней до конференции. Они выслушивают напутственные слова президента и главного бухгалтера, которые затем плавно перетекают в отчет комиссии. А потом всплывают странные вещи, связанные с распоряжением финансами и имуществом палаты: например, оказывается, что не было решений совета о действиях с этим имуществом.
В 2023 году ревизионная комиссия начала работать по-настоящему — но её возможности тут же ограничили. Потребовали от наших собственных ревизоров запрашивать необходимые документы через президента. В итоге, по моей информации, деятельность за 2022 год не проверена до сих пор! Документы в полном объёме так и не представлены. А сам отчёт ревизионной комиссии за 2022 год, впервые за 20 лет работы комиссии, не утвердили на конференции.
Чтобы такого не повторялось, комиссия должна работать постоянно, а не только перед конференцией. При этом обладать правом запрашивать любые документы от органов палаты без согласования с кем-либо, тем более с проверяемыми управленцами.
«Менять президентов почаще»
Девятый и самый сложный тезис: нам нужно изменить психологию адвокатского сообщества.
Начальство у нас на всех уровнях хочет, чтобы его любили искренне — и при этом оставаться начальством. Если тебя не воспринимают как руководителя или любят неискренне, это вызывает дискомфорт. В итоге президент у нас не первый среди равных, как это должно было быть. Он продавливает свое видение того, как, по его мнению, должна быть устроена палата и какие решения ей стоит принимать. Маститые члены совета могут не соглашаться с ним, но редко, когда скажут: «Что вы творите, уважаемый президент?».
С психологией работать очень тяжело. Но для начала надо менять президентов палаты почаще — чтобы не было человека, который доминирует над коллегами очень много лет подряд. Даже если глава палаты на заседаниях совета будет высказываться последним, чтобы его мнение не влияло на позицию других членов, это уже станет шагом в нужном направлении. Хотя бы символическим, на уровне регламента.
Что дальше? На баррикады я, конечно, не пойду. Но буду системно продвигать свою точку зрения, агитировать за неё, чтобы заданные мной вопросы к нашей локальной корпорации не остались только на бумаге. Тем более что ничего революционного в них нет.
Напротив, мне кажется, что сложившаяся кое-где практика управления адвокатурой с её непубличностью, кулуарностью, отсутствием сдержек и противовесов куда боле опасна. Ведь она культивирует неправовые ценности. А для адвоката, изо дня в день на передовой отстаивающего правовые ценности, нет ничего хуже демонстрируемого в тылах корпорации юридического нигилизма.Александр Мелешко
Думаю, что консолидация адвокатского сообщества когда-нибудь произойдет. И в этот момент важно, чтобы у адвокатов, которые захотят что-то изменить, был план этих, в общем-то, травоядных реформ.
Я писал эти тезисы, адресуя их именно к петербургской палате. Но думаю, что многие проблемы, связанные с закрытостью органов самоуправления, актуальны для всей корпорации. Мой рецепт не универсальный, но, кажется, некоторые элементы можно адаптировать ко многим палатам в нашей стране.
