Цезарь из «Легиона»: стреляя в «мальчиков в трусиках», мы установим демократию в России

С замкомандира «Легиона «Свобода России» Максимилианом Андрониковым, за годы войны ставшим широко известным как «Цезарь», мы поговорили в прифронтовом Запорожье. 

Сразу нужно подчеркнуть: до этого разговора я испытывал сильные сомнения на его счет: участие в «Съезде народных депутатов» Ильи Пономарева и многие факты биографии (о которых – ниже) наряду с фирменным «Честь имею» не вызывали больших симпатий.  

Впрочем, по взаимности: перед началом интервью Цезарь был на легком взводе и не скрывал обиды на «либеральных журналистов», которые регулярно критикуют «Легион». (Что скрывать – я сам еще пару лет назад был уверен в том, что «Легион» – совместный пиар-проект Украины и Пономарева, хотя позднее и понял свою ошибку.) 

С этого – перечисления обид Цезаря на СМИ – интервью и началось, а дальше уже в более спокойной манере перешло на политический аспект деятельности «Легиона» и биографию и взгляды самого спикера. 

И еще одно предуведомление: «Легион «Свобода России» входит в «Интернациональный легион» Главного управления разведки (ГУР) Украины, а то, в свою очередь, в ВСУ. Такое подчинение объясняется тем, что легализовывать россиян в украинской армии напрямую, в рамках стандартных процедур, было невозможно, поэтому все российские подразделения изначально оказывались под эгидой разведки, хотя, по сути, от других рот, бригад и т.д. не отличались. Россияне, однако, не могут получать офицерские звания в ВСУ, поэтому их реальные посты не соотносятся с воинскими рангами (впрочем, сходная ситуация существовала и во многочисленных российских «добровольческих» подразделениях). 

«Легион», как это будет видно из текста, регулярно пытается приглашать различных журналистов, общественников и политиков для того, чтобы показать не только свою деятельность, но и в целом жизнь Украины во время войны: за время декабрьской поездки мне удалось объехать 8 регионов Украины (правда, 3 из них – проездом), как в сопровождении «принимающей стороны», так и самостоятельно. Никаких указаний о том, что и как писать, ни перед, ни во время, ни после поездки мне при этом не поступало. Материалы о жизни Украины и украинцев, которые удалось собрать за последние две недели, в ближайшее время будут публиковаться на «Соте».  

Все врут календари 

– Начнем с топ-3 фейков о Легионе.  

– «Легион расстреливает своих бойцов». Это мы слышим с осени 2024 года, после истории с Шаманом, после истории тяжелых боев под Липцами, когда тело нашего побратима Ганди (Ильдара Дадина – ред.) мы несколько дней не могли вытащить.  

Да, были рассказы про то, что мы его убили, из-за этого похоронили в закрытом гробу. Я его лично хоронил: он кремирован. Это обычная практика для бойцов иностранного легиона. Как еще хоронить человека, тело которого две недели пролежало под открытым небом? Обратятся родственники – прах им будет передан. 

– Жена не забирает праха?  

– Если вы исследовали этот вопрос, то там с женой однозначная ситуация. Вторая жена, с которой он фактически не жил, кинула его на деньги. И объявилась только в момент, когда узнала о его гибели. 

Мотивация понятна, 15 миллионов гробовых хочется получить. Когда он уже выехал из России с целью попасть в «Легион», находился в Польше, она предложила ему донатить ЗСУ. ЗСУ эти деньги не попали. 

После этого она потеряла к нему интерес, у него во всех документах его рукой написано, что она его предала, что он с ней не живет больше. А оформить развод он не мог по причине того, что брак был оформлен в Российской Федерации.  

– И сейчас она получила эти самые гробовые?  

– Она даже не обращалась. Мы же ее приглашали на похороны, но она не приезжала. Я не исключаю, что кто-то вышел на нее и попросил устроить скандал.  

Следующий фейк – что мы кого-то сажаем в тюрьмы, что у нас все наркоманы. 

Вот это уже история с Шаманом (экс-боец «Легиона» – ред.), где подавалось будто он лидер и основатель «Номада» (подразделение ВСУ для жителей национальных республик РФ с идеологией «деколонизации» России), что «проимперский» «Легион» против распада России и предоставления свободы подневольным народам, что из-за этого Шаман подвергся репрессиям. У людей возникли проблемы, возникли правонарушения. 

– Из-за наркотиков?  

– Да. Решено это было все в очень мягком ключе, когда бывшая жена Шамана, которая находится в Канаде, начала поднимать шум. И говорила, что хочет, чтобы все было по закону, но по закону его надо лет на 10 закрывать. С ним просто расторгли контракт. То есть поступили гораздо мягче, нежели по закону.  

Канва очень простая этой ситуация. Мы военный организм. К нам разные люди попадают. Они проходят определенную проверку. Они участвуют в боевой деятельности в подразделениях. Но всегда есть маленькая когорта людей, которые решают свои шкурные интересы. В данном случае это легализация, это достаточно неплохая зарплата, социальные гарантии, возможность получения УБД (статуса «участник боевых действий» – ред.), льготы, возможность получения гражданства после года прохождения службы. И вот, когда такие люди попадают в подразделения и оказываются там бесполезны, их просят на выход, и они начинают придумывать такие истории о том, что их кинули. Там конкретно бойцы назывались Вид, Шаман, Фима, Команчи, Металлист, кто-то еще.  

Это люди, которые для подразделения, для Украины, честно скажем, ничего особо не сделали. А подается так, что Вид ранен в тяжелых боях и оказался за бортом. У человека 540 дней службы – и один день на боевые задачи! Как вам КПД? Вот я месяцами на позициях нахожусь, либо в секторе занимаюсь тем, что организую управление войсками и обеспечением. А тут – человек один раз выехал, дошел до позиции, получил ранение, но был признан годным. 

Дальше его посылали на задачу, которая не была боевой вообще. В месте, где он должен был находиться, дети гуляют и ездят автобусы. Он отказался. 

Почему? Потому что струсил. Но подавалось это так, что больного инвалида направили чуть ли не в окоп. И проблема же не в том, что есть такой факт, а в том, как он подается либеральными СМИ. 

А подается – будто это не либеральные СМИ, а Соловьев. И вот остальные 4 персонажа – они такие же. Сейчас, как я понимаю, их отпустили уже. Вы поймите, как только закончены их юридические отношения с «Легионом», мы за них не отвечаем. Это люди, которые ничего не привнесли, но хотели очень много взять. И мало того, что ничего не привнесли, но, если появляются наркотики в коллективе или если появляются люди, которые манкируют своими обязанностями, это разлагающе действует на коллектив. 

Тот же самый Команчи: вообще никаких боевых задач! Ноль потерь противнику.  

Вот мне – есть, что сказать. Я много врагов убил своими вот этими руками. И рисковал жизнью. Участвовал в штурмовых, разведывательных операциях. В основном я работал как артиллерист. БПЛА – это не моя стихия.  

Мне есть, что сказать украинцам и своим согражданам, которые ждут освобождения. Я свой вклад в эту войну внес. А вот так вот человек приходит, год-два находится в подразделении, ездит по врачам, лечится за государственный счет, получает какие-то льготы, плюшки, зарплату – но выхлопа никакого. Нам такие люди не нужны. 

А потом, когда мы их отправляем за борт, они начинают слезливые истории о том, какие они герои, и их там якобы по политическим мотивам выставило из подразделения неблагодарное руководство. Это не так.  

Очень обидно, что подается информация именно либеральными СМИ якобы в попытках докопаться до правды. Но это не попытка докопаться до правды, потому что каждый раз, когда мы проговариваем эту тему, нас не слышат. Ни наших аргументов, ни фактов, которые есть. 

Я понимаю, что это страх политической конкуренции со стороны так называемой российской оппозиции. Что она из себя представляет? За 25 лет ее существования и на четвертом году полномасштабки уже многим понятно. 

Так что тут сразу и второй, и третий фейки о «Легионе»: про наркоманов у нас и про то, что мы достойных людей бросаем в тюрьму. Это не наша вообще прерогатива. 

Во всем виноват Чубайс (и Волков) 

– Хорошо. Переходим сразу к политической оппозиции. Май 23-го года. Леонид Волков записал видео о россиянах, воюющих на стороне Украины. И там была любопытная цитата. Не дословно, но близко к тексту.  

«Цезарь, Максимилиан Андронников, был обычным внедренным ментовским стукачом в деле соратников полковника Квачкова в Екатеринбурге в 2011 году.»  

В паблике ответа не звучало. Сейчас – можно ответить.  

Если вкратце, то господин Волков – лжец и мерзавец.  

А теперь – развернуто. В 2009 году я был арестован Второй службой ФСБ по защите конституционного строя, той, которая отравила Навального и занимается политическими убийствами, по делу о попытке мятежа вместе с полковником Хабаровым. Это сторонник полковника Квачкова из Екатеринбурга. Мне инкриминировали 205 и 279 статьи: это организации террористического сообщества и попытка вооруженного мятежа. 

Каких-то доказательств, фактов у меня не было найдено ни при задержании, ни при обыске. Естественно, что мне пришлось давать свидетельские показания, к чему апеллирует как Волков, так и некоторые нехорошие люди из оппозиции: мол, если я давал какие-то свидетельские показания, то я якобы внедренный ментовский стукачок.  

– А некоторые – это кто?  

– Есть целый ряд товарищей или граждан, которые вроде как причастны к борьбе против путинского режима. Без примеров, непорядочных людей очень много. 

И вот это все накидывается. Да, я был задержан. Сейчас задним числом я уже могу спокойно говорить, что у меня были планы: и в 2007-м году я принимал участие в мероприятиях по подготовке вооруженной смены власти в России, и в 2009-м, когда я был задержан. 

– Это та знаменитая история с попыткой мятежа с арбалетами?  

– Нет, арбалеты – это 2007 год. Лето и арбалеты, 2007 год. 

– То есть вы еще с 2007 года в этом принимали участие?  

– Да, я уже был в этой движухе.  

– То есть и покушение на Чубайса тоже было запланировано?  

– В этом я не участвовал. Думаю, что, если бы участвовал, все завершилось бы успешно. Но я знаю детали и знаю, почему там кое-что пошло не так. Вернемся к этому разговору после того, как в Кремле не будет Путина, чтобы людей не подставлять.  

В 2009 году был второй эпизод: по нему я был задержан. Я никогда никого не сдал, никаких показаний на полковника Хабарова или на кого-то еще не дал. По моей версии, я ехал в Екатеринбург поиграть в страйкбол. Был задержан, но ничего не нашли.  

– Хорошо, тогда попытаемся расширить этот сюжет. Почему Чубайс? 

– Давайте начнем не с меня, а с полковника Квачкова. Я в ликвидации Чубайса не принимал участия, но думаю, что у Чубайса все еще впереди: не в плане ликвидации, а в плане суда.  

Я понимаю, что с Дона выдачи нет, но время покажет. Вообще, хорошая страна Израиль. Я смотрю, там многие находят приют, в тихой гавани, чтобы они ни наделали.  

Чубайс – преступник. Это человек, который вместе со всей этой группой приватизаторов разворовал достояние, построенное на костях и крови десятков миллионов людей. 

Но свою политическую программу я в ближайшие недели сформирую и предъявлю общественности. У меня есть цельное видение будущего России. И это видение, я уверен, понравится подавляющему большинству моих сограждан.  

Я простой русский человек. Я ездил на метро, воспитывал четверых детей. Я знаю, что такое жизнь обычного человека. Я понимаю, что нужно народам России.

Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька! 

– Народам! То есть деколонизация им не нужна? 

 – Стоп. Вы пытаетесь вырвать мои слова из контекста. Я против принудительного, кровавого расчленения. 

– А что такое принудительное? Внешнее? 

– Принудительное – это если, условно, в Санкт-Петербурге 300 ингерманландцев, чуть не сказал спартанцев, возьмутся за оружие и скажут, что это оккупированная древняя финская земля, которая должна быть независимой. 

Вот этих ингерманландцев я закатаю в асфальт. А если 2,5 миллиона жителей Санкт-Петербурга на выборах, легитимно, прозрачно проголосуют, я скажу: братцы, в добрый путь, я поехал в Сочи.  

– Это не должно быть коллективное решение, на национальном уровне, как по украинскому закону должно было бы быть с Крымом?  

– О Крыме вообще не хочу разговаривать, потому что это украинская земля. В случае Петербурга достаточно самих петербуржцев. Условно, Татарстан хочет отделить. Там проводятся выборы, да. 65% за. Все, ребята, отделяйтесь.  

– То есть Чечне нужно было в 90-х помахать рукой?  

– Чеченские полевые командиры сами говорили о том, что Ельцин оказал им замечательную услугу, напав на Чечню. В середине 90-х она была несостоявшимся государством. Там была масса проблем. И вполне возможно, что без этого конфликта там прошел бы какой-то период своих внутренних неурядиц, и Чечня бы поняла, что ей лучше быть частью России. Иначе – она отделяется, пожалуйста, ребята, делаем кордон, таможни, пошлины, тарифы... 

– Чеченская война была ошибкой – или преступлением?  

– И тем, и другим. И первая, и тем более вторая. У нас почему-то икона святого Ельцина сияет, а Ельцин – это мерзавец, чесоточный коммунист, который не имеет ни малейшего отношения к демократии. Вообще никакого. Понимаете? Первый секретарь обкома, у которого эпидемия сибирской язвы в городе, а он это все глушит и закрывает лучших традициях Чернобыля. 

В 93-м году события в Москве показали, что там демократией не пахнет. Какой-никакой, тогдашний парламент был в разы легитимнее нынешнего. 22 партии (14 политических сил – ред.), если не ошибаюсь, 5 блоков, по-моему. 

Решать надо было без танков. Ельцин – ставленник олигархов. Олигархи – это гибель России. 

Я за народный капитализм, как и Немцов. Это когда люди являются собственниками средств производства. Люди, не государство и не олигархи. 

Государство – это при социализме собственник. Все вокруг народное, все вокруг ничье. Давайте к живому примеру. Есть у нас ООО «РЖД». Есть небольшая группа собственников, которые стригут с этого купона. Но не на их костях, а на костях наших предков строились и Транссиб, и все эти железные дороги. 

– Железную дорогу строил граф Петр Андреевич Клейнмихель, как мы помним из Некрасова. 

– Вы понимаете. И это принадлежит народу. Народ должен быть собственником. Каждый человек должен обладать долей в этом. И это будет пересмотр итогов приватизации, где за человеком закрепляется право собственности.  

Объясню, почему закрепляется. Потому что людей за 70 с лишним лет коммунизма от него отучили. И люди продавали за пакет гречки или бутылку водки свои ваучеры. 

А потом Каха Бендукидзе приходил, ставил чемодан ваучеров в «Ижмаш» и говорил: «Ижмаш мой». Хотя «Ижмаш» построен на костях десятков тысяч человек. Просто на костях. А управлять этим должны частные компании. 

Потому что все, что не рыночно, все, что без хозяина, не будет хорошо работать.  

– Здесь логично перейти как раз к вашим взаимоотношениям с оппозицией, потому что частные компании 90-е, органично отсылают к ее нынешним лидерам. 

– Я понимаю, что в Европе осталось очень много людей, которые раньше были у кормушки. И когда они всенародные богатства дербанили, им хватало и свободы слова, и демократии. Но когда их от этой кормушечки отодвинули, кого-то репрессировали, когда их состояние с нескольких миллиардов уменьшилось в несколько раз, люди вспомнили о том, что нет оппозиции в России, что не хватает свободы слова, что нету народовластия. 

И вот сейчас очень многие представители, которые пьют латте в Европе, пока мы тут кровью харкаем в окопах, пытаются бороться с режимом. С целью, во-первых, вернуться к кормушке и, во-вторых, у кого достаточно денег, потешить свои политические амбиции.  

– А можно их по именам?  

– 90% российской оппозиции. 

Вот мы, «Легион», лакмусовая бумажка для всей российской оппозиции. По отношению к нам вы можете видеть, любят ли они Россию. 

Мы отдаем самое дорогое, свои здоровье и жизнь, защищая Украину и сражаясь с путинским режимом. Моя финальная цель, я никогда от этого не отрекусь, – уничтожение путинского режима, который убивает в первую очередь Россию, а потом окружающие страны. 

Даже если сейчас будет перемирие, поверьте, есть возможности и время сковырнуть этих уродов и построить нормальную страну. Да, русский народ оказался слишком терпеливым.  

«Мы придем разбираться» 

– Русский или российский?  

– Я русский человек, я русский националист. Это не значит, что я шовинист по отношению к другим народам России.  

– Почему тогда в «Легионе», а не в РДК? «Русский националист» – это ведь больше к Денису Капустину?  

– Про Дениса Капустина вообще разговаривать не хочу. Он сам за себя очень много говорит, как и его поступки. Мы как раз таки отличаемся от некоторых других российских добровольческих формирований, которые построены либо по регионально-этническому принципу, либо по принципу идеологической базы. 

– Это «Сибирский батальон» и «Номад»? 

– Условно говоря, да. «Легион» прекрасен тем, что это прообраз будущей России. Почему? Потому что мы все разные. У нас есть и анархисты, и левые, и правые. Люди буквально от тракториста до кандидатов наук. Атеисты, христиане, буддисты, иудеи, православные. 

У нас все разные, но все друг друга понимают и замечательно выполняют совместно свою выборную работу. И это прекрасно. И будущая Россия должна быть такой. Не унитарной, как ее пытается сделать Путин, стерев примерно в одинаковую серую массу. А прекрасной в своем разнообразии. 

И каждый народ, не просто народ, я подчеркну, каждый регион должен выбрать свой путь. Как вот с Петербургом и Ингерманландией. Насильственно не может быть ничего хорошего. Лучше спокойно, полюбовно разойтись и, возможно, через 5, 10, 50 лет пересобраться вместе. Посмотрите на Европу. Что идет в Европе? Глобализация. Стираются границы, сбираются таможни. Налаживаются экономические связи. Есть единая валюта. Но при этом у каждой страны есть свой национальный колорит, своя внутренняя политика. И это хорошо. И Россия должна быть переучреждена. 

Вообще заново просто. Путинская система должна быть – есть хорошее украинское слово «знищена» – уничтожена полностью. Потому что, если этого не будет, у нас будет в Якутии, или на Алтае, или в Тыве, как в Узбекистане. Получили они свободу в 1991 году? Получили. Ушли проклятые москали? Ушли. Построилась там демократия? Нет. Власть перехватили партийно-клановые элиты и устроили такую же диктатуру. И нищету. Нищету, от которой люди бегут, в первую очередь в Россию. 

– Вернемся к мысли про оппозицию.  

Да, мои грузинские гены дают о себе знать: я очень легко перехожу с одной темы на другую. И вот мы и есть лакмусовая бумажка, по которой начинаешь понимать, что эта оппозиция хочет от России. 

Хочет она от нее что-то взять, или хочет она ей что-то дать. Нас не замечают. От нас открещиваются. Нас поливают грязью. Нам говорят, что, стреляя в мальчика в трусиках, мы не победим диктатуру и не установим демократию в России. Как раз-таки победим, установим. 

Потому что путинская тирания боится силы в первую очередь. 

Это уже заезженный пример, я уже устал его приводить. Что случилось 24-го июня 23-го года, когда один дядечка поехал на Москву? Система рассыпалась. Они боятся только силы. Только силы они боятся. Но сила это должна быть человечной, гуманной, справедливой.  

– У вас есть эта сила?  

– Мы есть эта сила. 

Мы эта сила снаружи России, и мы эта сила внутри России.  

– Переформулирую вопрос. Как известно, «нас 25 тысяч, и мы идем разбираться». Может ли о себе «Легион» сказать «нас 25 тысяч»? 

– Когда у нас будет 25 тысяч, мы уже разберемся. Потому что я, например, не Пригожин. То, что он делал, было абсолютно глупо со всех точек зрения. Потому что ни он не был военным профессионалом, ни его старшие командиры не понимали, что такое вооруженный мятеж, как он проводится и доводится до конца. Бодливой корове Бог рогов не дал. 

– А откуда в «Легионе» понимают, как проводится мятеж? Это опыт 2007-2009 годов?  

– Да. И практический, и теоретический опыт, и трезвая оценка реальности. Это рано или поздно случится. Скорее всего, это случится изнутри самой России. 

Мы это уже сейчас прекрасно понимаем, что Збройные силы Украины не имеют возможности вооруженным путем разгромить путинскую орду. Но, как всегда русским людям придется делать чудо. Я говорю о русских, потому что я как русский человек чувствую свою ответственность не только перед своим народом, но и перед остальными народами России. 

– Это «Сопротивление «Легиона» (партизанские отряды в РФ – ред.)?  

– Да. Они растут.  

– А растут в каких масштабах? Опять же, «нас 25 тысяч»? 

– Я думаю, о 25 тысячах рано говорить. Они растут постоянно. Растет количество акций. Растет информированность населения. Это очень важный момент, потому что решает всегда то, что базируется на массах. Когда массы поддерживают, из этих масс выделяются доли процента или проценты пассионариев, которые сносят систему.  

Я приведу исторический пример: Гражданская война. 2% населения воевало. 98% смотрели в окно, читали утреннюю газету, хрустели французской булкой. Белые прогнали красных, через 3 дня красные прогнали белых, потом зеленые зашли в город, фиолетовые, голубые. Обыватель сидел, смотрел на вывески и пил кофе. Он не делает истории. Но обыватель может принять то, что мы ему несем. 

Мы ему несем свободу и настоящую справедливость. И политическую, и социальную, и экономическую.  

– А под экономической что имеется в виду?  

–  Как минимум – пересмотр итогов приватизации. Нормальная, разумная социальная политика. Естественно, сворачивание этих безумных военных расходов. Мы живем с вами в богатейшей стране мира, у которой 40% мировых запасов таблицы Менделеева под ногами. 

Огромное количество плодородных земель, водных ресурсов, которые сейчас во всем мире просто заканчиваются, леса – и как мы живем? У нас идет трубопровод какой-нибудь «Силы Сибири», а в той области, где он идет, 2% населения с газом. Ходят, хворост собирают.  

Я хочу видеть другую страну. Я хочу, чтобы люди, которые меня окружают, жили счастливо. 

«Они боятся сказать «Б» 

– У вас есть украинское гражданство?  

– Нет и не будет. Я получить его могу в любой момент. Я пишу заявление, и без всяких проволочек его получаю. Я уважаемый здесь и украинским обществом, и украинской властью человек. Я ветеран войны, который сражается с 2022 года. Я внес вклад в борьбу украинского народа. Я участник боевых действий, у меня награды, в том числе от президента.  

Но я не Невзоров и не Пономарев. Я был, есть и останусь русским человеком и им умру. Да, они в России могут придумать какой-то закон и лишить меня гражданства. Буду гражданином мира, галактики.  

– Кстати о Невзорове. К нему у вас негативное отношение, судя по этой фразе?  

– Не негативное, просто он получил украинское гражданство, а для многих бойцов-иностранцев это было гораздо сложнее. Многие его не получили, умерли иностранцами. Защищая Украину и умирая за нее. 

– А вы с ним никогда не пересекались?  

– Нет. К Александру Глебовичу я отношусь как к литератору, к публицисту – в этом качестве я испытываю к нему некоторые симпатии за его острый и очень живой слог. Но мне очень не нравится та чернушность, с которой он говорит о текущей ситуации, абсолютно не видя выхода. Я не просто верю, я четко знаю, что солнце над Россией взойдет. Я не могу назвать вам дату, но это будет. 

– Вы говорили, что «Легион» плохо освещают СМИ. А Невзоров вас освещает?  

– Нет, хотя, я думаю, что, скорее всего, мы к нему обращались. Мы обращаемся, в принципе, ко всем, к кому можем обратиться: ко множеству российских музыкантов, деятелей искусства и культуры. Невзоров осветил наши действия в мае-июне 23-го года, и потом про нас забыл.  

Может быть, он не верит в нас. Может быть, он считает, что это очередной пиар-проект Украины. Это же часто подается именно так, что мы пиар-проект Украины. 

Я, например, как оказывается, актер и Одесской, и Львовской киностудии: ватники еще не могут определиться.  

– Вернемся к музыкантам и актерам. С кем вы общались?  

– Из пула российской оппозиции я общаюсь в основном с журналистами. С некоторыми даже приятельские отношения установились. Например, с Ростиславом Мурзагуловым, с Марком Фейгиным. Это люди, которые приехали к нам с открытой душой. 

Мы честно им все показали, свозили на позиции, показали: вот ребята сидят, работают. Они пообщались с легионерами и честно говорят, как у нас здесь, рассказывают правду.  

– А все же из деятелей культуры? К примеру, Пугачева, Макаревич?  

– Нет, они все, к сожалению, не идут на контакт. Мы обращались ко многим: Оксимирон, Монеточка, и Шевчук, и Макаревич.  

– Шевчук в России.  

– Понимаете, они сказали «А», они против режима. Но они боятся сказать «Б», то есть поддержать людей, которые могут поменять этот режим единственным реальным путем.  

Конечно, было бы очень хорошо, если бы кто-то популярный, например, Оксимирон, написал бы песню, посвященную «Легиону». Это бы подняло наш имидж, способствовало распространению наших идей. Но пока никто этого не сделал. 

– А Марат Гельман? 

– Он приезжал, да, мы с ним встречались. Он привозил потом Машу Алехину, Philippenzo. Кто-то все же, как видите, был.  

– Почему они приезжают?  

– Ходит очень много слухов, они хотят увидеть своими глазами. Когда они встречаются с нами, буквально через день у нас уже очень теплые, приятельские отношения, и они видят, что это живые люди, такие же люди, как они, которые в другой, более жесткой форме борются с режимом.  

«Нас не приглашают» 

– И Гельман, и с недавних пор Алехина – члены «Антивоенного комитета», а в ваших предыдущих словах я слышал откровенные филиппики в адрес Ходорковского – «олигарха из 90-х». Как вы относитесь конкретно к этой структуре? Начнем с нее, уже переходя к оппозиции. 

– Давайте я вам четко обозначу свои отношения ко всем структурам и приведу сначала пример того, что есть обычные граждане, которые живут за границей и в силу состояния здоровья и возраста не могут принимать участие в боевых действиях. 

Эти граждане нам очень активно помогают: деньгами, медийно, устраивают различные акции – и сталкиваются с репрессиями. Простые граждане. Не члены каких-то организаций и структур. А структуры только сейчас, на четвертый год войны, начинают о чем-то говорить. 

Понимаете? Гарри Кимович (Каспаров – ред.) пару недель назад сказал прекрасную фразу о том, что НАТО – это организация импотентов. Все это замечательно. Но я хочу задать вопрос российской оппозиции. Вы работаете 25 лет. Четвертый год идет полномасштабная война. Вы до сих пор не можете определиться, кто враги Украины и кто враги народов России? Можно или нельзя убивать мальчиков в трусиках?  

Численность российской диаспоры – 20 миллионов человек, только за последние несколько лет выехало пару миллионов. И вот эти миллионы думают о том, как будет сделать себе документы, как бы пристроиться на вэлфер. 

А российская оппозиция максимум, что делает, – это занимается проектами их социализации, дает им поддержку, чтобы у них были документы, чтобы они не были под санкциями и так далее. Но если бы российская оппозиция единогласно высказалась в нашу поддержку, сформировала мощный медийный пул, рекрутинговую кампанию, донатила, уже бы и марш бы на Москву, глядишь, состоялся бы. Тут 25 тысяч не надо было бы, и десятью можно было бы обойтись. Но вместо этого дележ шкуры неубитого медведя, стукачи и «ментовской внедренный Цезарь». 

И борьба: за гранты, за премии. «Президента России» уже выбрали, правда, в изгнании. И смешно, и грустно. 

– Вернусь к «Антивоенному комитету». На его последнем заседании был представитель РДК Василий Кирющенко, «Кардиналис». Не скажу, что он был сильно хорошо принят, но, тем не менее, делал заявления, объявил минуту молчания и так далее. Вы сами или ваши коллеги пробовали туда приезжать?  

– Я не всегда и не со всеми контактирую лично.  

– А ваши коллеги? 

– Еще раз повторю, мы идем на контакт со всеми, не отказываемся ни от каких здравых предложений. Если кого-то пригласили, а кого-то не пригласили...  

– Я думаю, что он сам подался. 

…если кого-то пригласили, а кого-то не пригласили, это значит, что в ком-то не боятся видеть политических конкурентов, а в ком-то боятся. 

– А если, я повторюсь, он подался сам, а вы не подавались? Вы не думали податься на следующий раз? Сказать, «мы хотим к вам приехать»? 

– Вы знаете, детально не скажу про конкретные оппозиционные структуры. Но вот по поводу ПАСЕ шли очень бурно обсуждения. По факту оказалась та еще баночка с пауками: как, кто туда будет избираться. 

– Назначаться. 

– Прекрасно вообще. Построение представительства прекрасной и свободной России будущего в Европе начинается с назначения.  

Но почему-то речь даже не шла о том, чтобы российские добровольцы, которые сейчас своей грудью защищают не только Украину, но и всю Европу, представляли голос народов России. Хотя наш вклад в борьбу с путинским режимом самый осязаемый и весомый. 

В нас вообще не видят представителей демократической оппозиции. 

Либо если видят, то не считают равными по статусу. А если и видят, и считают, то не могут признать достаточно легитимными, чтобы кого-то представить.  

– Вы уже слышали такой ответ или предсказываете?  

– Мы все это слышим 4 года уже в той или иной форме. Проблема отношений «Легиона» с российской оппозиции не в нашей закрытости или враждебности, мы как раз-таки открыты ко всем и это показываем, любой к нам может приехать. 

Проблема в том, что нас отталкивают.  

Потому что в борьбе за электорат ему подается возможность только мирного беззубого протеста.  

– А кто конкретно отталкивает? «Форум свободной России» Каспарова вроде бы только за. За и тот же Илья Пономарев, «Антивоенный комитет» приглашает Кирющенко.  

– Ни шатко, ни валко идет процесс. Такое ощущение, что у них вечность впереди. 

– Хорошо, тогда перейдем к Илье Пономареву. Почему не сложилось с ним? Мы все помним заявление «Легиона» о том, что этот человек не имеет к вам никакого касательства. 

От Пономарева мы ожидали широкой помощи, медийной поддержки, ожидали помощи в рекрутинге, ожидали финансовой поддержки подразделения. Что получилось? По факту, постоянный самопиар, попытки показать себя как лидера вообще всей российской вооруженной оппозиции. А закончилось Вашингтонским обкомом. 

И все. А мы как собирали на дроны, нам как не хватает на ремонт машин, так и не хватает. 

Все хотят на нашем горбу заехать в Кремль и порулить Россией. Но помогать нам в этой тяжелой борьбе как-то мало желающих. 

Кроме вот таких простых людей, которые последние копейки собирают и из-за рубежа отправляют. Будучи под репрессиями ФСБ, под угрозой для своей жизни и жизни своих близких. Вот это люди, которыми я восхищаюсь. 

Я считаю, что такие люди потом и должны составить будущей российской меритократии (власти достойнейших – ред.). 

ФСБ против «Легиона» 

– Вы отслеживаете репрессии против ваших сторонников внутри России? 

– Репрессии по отношению к нашим сторонникам внутри России – это умелая спецоперация ФСБ. 

Современные технологии позволяют работать весьма безопасно, не оставляя за собой информационных следов и возможности обнаружения. Что делает ФСБ? – Поддельные телеграм-каналы, поддельные сайты. ФСБ продвигает эти ресурсы в своих поисковиках, условном «Яндексе». Человек подает туда заявку, думая, что он пишет в «Легион», и получает следующую инструкцию: «Идешь на Черкизовский рынок, покупаешь 2 литра керосина, берешь 2 пустых пивных бутылки, приходишь к тому адресу в 23:00, там сделаешь акцию. Человек приходит, его под белы рученьки берут люди с горящими сердцами и потными руками, рубят палку, получают очередную звезду, медаль, премию. На всю Россию показывают, как «схватили украинского агента». Других форм и методов, кроме инсценировок и подстав, у них нет и не будет. 

– То есть о случаях задержания ваших реальных сторонников вы не знаете? 

– Практически нет. ФСБ делает свою работу именно так. Я не беру те истории, когда сажают за слова поддержки. 

– Вы видите проблему в таком запугивании россиян, чтобы они не поддерживали вас, «Легион»? 

– Не вижу. Потому что это естественный процесс созревания любого сопротивления.  

– Я объясню примером. На вас сейчас две нашивки. На каждой половинка украинского флага и половинка БСБ. Этот флаг объявлен в России экстремистским. Когда мы публикуем эту фотографию, ее нельзя будет репостить в России. В такой информационной изоляции все равно нет проблемы? 

– Они стараются, но она далеко не полная. До сих пор многие ресурсы в России и мессенджеры все это еще работают. И всегда есть некий порог вхождения информации, после которого она, будучи интересной людям, распространяется уже на уровне бабушек у лавочки. И до этого дойдет.  

– Вы считаете БСБ-флаг больше своим или общеоппозиционным? Вас не задело то, что российская делегация в ПАСЕ будет обязана работать под ним? 

– Мы считаем флаг нашим общим оппозиционным символом борьбы. С прекрасной цветовой гаммой и смыслом. А о ПАСЕ я могут только порадоваться. Проблема наших отношений с российской оппозицией не в том, что мы закрыты или кого-то не принимаем. Мы готовы разговаривать со всеми. Мы это доказали уже не один десяток раз. 

С самой разношерстной публикой мы общаемся и пытаемся донести наши идеи и услышать их. Это и есть демократия. Проблема в том, что, к сожалению, многие структуры российской оппозиции по факту – как секты. 

Не будете же со мной спорить? Не будете. Вы знаете прекрасно, что есть целый ряд структур с жесткой иерархией, где подавляется мнение и инакомыслие, и все это под видом демократии. У нас не так. 

– Мне странно это слышать от военного. Военный говорит, что в его структуре демократия?! 

– Как это работает? Есть военная составляющая, есть общественно-политическая компонента, и в ее рамках каждый высказывает свое мнение, аргументирует его и находит некое общее решение. 

– А эту компоненту можно увидеть? 

– Вы ее видите в данном случае на моем примере.  

– Это стоило сразу уточнить, но спрошу сейчас: в каком вы статусе по отношению, к своим подчиненным?  

– Заместитель командира подразделения, один из заместителей. У крупного подразделения всегда есть несколько командиров.  

– А если с вами не соглашается ваш подчиненный?  

– Что значит «не соглашается»? 

– С вашими взглядами на политику, на будущее России.  

– Самое интересное, что я никому не навязываю своих взглядов.  

– А в чем тогда заключается вот эта демократичность?  

– Отделим мух от котлет. Есть боевая задача. Первым этапом идет сбор анализ информации. Дальше идет постановка боевой задачи. Тут не подразумеваются какие-то вольности. Да, план может меняться по ходу сражения, но вертикаль власти действует. Это одно. Другое – наша общественно-политическая деятельность, у нас есть ресурсы, движение «Свобода России». Вот это и есть наша виртуальная интернет-платформа, где мы можем как доводить свое мнение, так и читать комментарии наших сторонников. Не может политическая жизнь быть навязанной.  

Есть базовые условия. Это снос путинского режима. А дальше нашу новую систему, новую модель надо выстраивать. 

Фронтовой политпросвет 

– Вы говорите, что вы опубликуете свою программу. Эта программа как-то согласована с вашими подчиненными, вашими единомышленниками, были противники этой программы? Как она вырабатывалась?  

– Это лично моя программа. Потому что я должен нести за это ответственность. Но люди с ней знакомы. Всем, кто ее прочитал, кто слушал мои лекции, она понравилась.  

– Лекции? Как политинформация?  

– Как в армии, да. Всех собрали, прочитали, и я спрашиваю: ребята, ваше мнение, что вам понравилось, что вы покритикуете?  

– Это обязательное мероприятие в рамках идеологического сплочения коллектива?  

– Конечно, да. Воин, который идет в бой, должен понимать, за что он сражается. Я же говорю, у нас состав – от трактористов до кандидатов наук, и инженерных, и философских. Смысл в том, что если даже кандидат наук может быть очень несведущим в политике, то от тракториста сложно ожидать полного концептуального понимания. Но я старался писать эту лекцию просто и доступно, буквально для Лехи с завода.  

Я начал сначала и подробно описал исторические причины возникновения текущей ситуации в России. Пока мы не сделаем выводы из наших горьких уроков истории, мы вперед не шагнем. Прямо с царских времен – я уже не стал с татаро-монгольского ига начинать. Печенегов и половцев вспоминать не надо. 

Исторически описав, как сложились нынешний менталитет, текущая ситуация, я рассказал о триггерах, которыми очень умело воспользовался Путин, чтобы привести общество к покорности, и что нам с этим надо делать в политическом, в социальном, в экономическом плане. 

А потом это будет сводиться в еще более простую и доступную форму, понятную бабушке на лавочке.  

Я оценил успешность своих лекций по тому, что вопросов было минимум. Да, были уточняющие вопросы, когда и как, например, будем делать люстрацию. 

– А как?  

– Люстрация будет по отношению ко всем, причастным к режиму. 

Четвертак – и в Магадан! 

– Уборщица в Центробанке? 

– Я думаю, она вряд ли в чем-то виновата.  

– Но причастна, как ни крути. 

– Нет. Причастность – это когда директор школы на карачках ползет, чтобы вбросить бюллетени. Рамка отсечения – это степень преступного воздействия на общество. В будущей России, которую я хочу видеть, фальсификация выборов будет более тяжелым преступлением, чем убийство. Если на убийство человек едет от 3 до 10 лет без отягчающих обстоятельств, то за фальсификацию выборов он может уехать на 25. 

Потому что, фальсифицируя выборы, он убивает не одного человека. Он убивает страну. Из-за фальсификации выборов сейчас здесь погибли десятки тысяч украинцев. Моих сограждан уже несколько сотен тысяч. Потому что какая-то учительница, вернее, директор школы, член избирательной комиссии или председатель на карачках ползет с пачкой бюллетеней и закидывает ее. Это тяжелое преступление.  

Я не говорю, что всех надо отправить в Магадан. Кто-то два года пометет метлой улицы. А кто-то поедет надолго, если не навсегда. И лишится всех своих активов, которые он нажил преступным путем.  

– Цифра 25 лет отсылает к понятно каким временам. Предполагаются ли в соответствии с ней смертные казни? А во-вторых, будут ли еще неочевидные составы, по которым будут близкие сроки?  

– Главный казус текущей российской правовой системы в том, что практически ничего не надо менять, надо просто исполнить. Статья 353 Уголовного кодекса Российской Федерации: «Планирование, подготовка, ведение агрессивной войны наказывается лишением свободы на срок до 20 лет».  

– Но за фальсификацию выборов – 25 лет? 

– Потому что это более тяжелое преступление. Это выборы привели к тому, что произошли подготовка и ведение.  

– А смертная казнь?  

– Категорически нет. Смертная казнь – это могила правосудия. И пытки – это могила правосудия. Вспомните пример Чикатило. Сколько там человек расстреляли до того, как добрались? С мертвого ты уже не спросишь. Мертвый уже виноват. Никаких смертных казней. 

И зачем мне расстреливать условно десятка два тысяч единороссов, когда они могут прекрасно где-то в Магадане лет 15-20 поднимать народное хозяйство.  

Степень репрессий должна показать обществу, что преступления против народа, против народовластия, демократии, свободы слова недопустимы. Что недопустима агрессия. Люди в новой власти должны понимать меру ответственности. И народ должен видеть, что есть справедливость. 

– А вот теперь важный вопрос о народе. Сейчас он безропотно, как ни крути, принял войну. Даже мобилизация его не сильно затронула, митинги быстро сошли на нет. Этому народу вообще что-то нужно? 

– Опять-таки возвращаясь к Пригожину, он очень правильно назвал свой марш. Эта идея не ему принадлежит, но он назвал его Маршем справедливости. И народ спокойно сказал: ладно, идите, хорошо. Справедливость – это главное, чего не хватает сейчас народам России. 

Они чувствуют, что что-то несправедливо, но как сделать справедливо, не могут сформулировать. И что сделать – не могут.  

Жизнь России крайне несправедлива. И любой человек, которого вы возьмете, если это не чиновник или представитель криминала, скажет, что он бы хотел по-другому. Другой вопрос, что он найдет отговорку, мол, справедливости мешают проклятые пиндосы, или укронацисты, из-за которых мы не можем построить нормальную жизнь. 

Не дают они, понимаете, в Тамбове или в Саратове отремонтировать дороги. Но справедливости хотят все. И я хочу дать людям эту справедливость. 

Свободу, мир и справедливость.  

– А людям на самом деле это нужно?  

– Очень нужно. Это самый большой запрос. Это я вам говорю как русский человек, который жил в России всю свою жизнь, который знает, как живут простые люди. 

Если у них не хватает сил или ума дойти до понимания или взяться за оружие, это не значит, что у них нет такой потребности.  

Сейчас мы воюем с социальным шлаком, который отправляется сюда. Людьми, которых государство бросило на произвол судьбы, не помогло, не подало им руки, не социализировало их.  

Оно должно заниматься этим, а не тем, чтобы лететь в Сирию и убить там 500 тысяч сирийцев бомбами. Именно на это надо бросать ресурсы. На образование, на медицину, на социализацию, на трудоустройство. Именно этим должна заниматься в будущем десятками лет наша страна.  

В ожидании восстания масс 

– Возвращаюсь к мысли о том, что есть значительный процент России, который пришел сюда с оружием руках. Вы противостоите, вы иронически о них говорите как о наших мальчиках. Но сейчас та же самая оппозиция не поддерживает вас, в частности, потому что рассчитывает в когда-то очень отдаленном будущем стать властью в России: «Если мы поддерживаем убийство наших мальчиков, кто же за нас проголосует?» Тот же вопрос вам: если вы убиваете наших мальчиков, кто же за вас проголосует? 

– Вы четко обозначили мнение российской оппозиции. Она борется не за свободу России, а за легитимизацию своего электорального права. Мы боремся за свободу России. 

И мы понимаем, что часть социума – это элемент российской государственной репрессивной машины, силового карательного аппарата. И эта часть, причем далеко не вся, сюда пришла убивать украинцев. 

Но это не все российское общество, это не весь российский народ. Более того, и к людям в этих структурах придет понимание, оно уже приходит. 

С «Сопротивлением «Легиона», с нашей силовой компонентой внутри России, начинают больше сотрудничать не просто рядовые граждане, а люди в погонах, люди с политическим весом, люди с доступом к серьезной информации.  

Они понимают, что будущее России за нами, что борьба с режимом реально только силовыми методами. И эти люди уже начинают работать с нами, передавать информацию. Это самое главное – и безопасное для них. Те, кто посмелее, кто на вольных хлебах, уже устраивают акции. Что-то сожгли, что-то подорвали, где-то поезд сошел с рельс.  

Поверьте, я общался с этими людьми. Я говорю о будущем России. Эти люди есть. Они есть в силовых структурах. Есть настоящие офицеры, которые понимают, что такое воинский долг. 

Это долг перед народом, а не перед бандами. Да, в открытую и в одиночку они не могут противостоять режиму. Но мы дозреем и до этого момента. 

Мы радуемся, что такие люди есть. И эти люди, которые составляют нашу систему, они победят. Почему? Потому что это качественно другой человеческий материал. 

Это храбрые и умные люди. Мне же не надо вам рассказывать, из кого состоит путинская вертикаль. Какой человеческий шлак, какое отребье там собирается. В основной своей массе это мерзавцы, на которых негде ставить клейма, с не самыми выдающимися интеллектуальными способностями. 

– Тем не менее, эти не самые выдающиеся способности помогают им как минимум 4 года.  

– Давайте я скажу, может быть, нелицеприятную вещь. Если бы эти 4 года российской армией управляли не Герасимов, Шойгу и Путин, а, например, Манштейн, Гудериан, Рокоссовский или Василевский, результат войны для Украины был бы печален. Холуи, дегенераты и лизоблюды не могут добиваться успеха ни в чем. 

Единственный их успех – это перетирание своих солдат и техники за счет мизерных результатов. Вот у нас сейчас какой день, скоро же, где-то в январе, будет практически число, как в Великой Отечественной войне, 1418 дней. Ну, вот результаты. 

– Тем не менее сейчас мы видим ситуацию, при которой оппозиция вас не поддерживает, Россия медленно, но наступает. Как вы видите тот момент, когда «Легион» начнет активные действия по взятию власти в России?  

– На текущий момент наиболее реальным сценарием, который сработает с 90 с лишним процентов вероятности, будут события внутри России. 

Какие? Назвать их можно по-разному. Есть разные формулировки. Например, мятеж. Это та самая статья 279 УК. Мятеж – это действие вооруженных формирований.  

И есть бунт. Бессмысленный, беспощадный, без лидера, без цели. Но мне больше нравится слово «восстание». Именно восстание как восстановление своих прав, как подъем организованных людей. Организованных нами.  

Я уверен, что для этого созреет ситуация: лучше, чем Путин, никто эту ситуацию не создает. Это будет не завтра и не послезавтра. На это может уйти несколько месяцев или несколько лет.  

Он переоценивает терпение народов России. Поскольку вся его правящая верхушка оторвана от реальности, поскольку снизу вверх всегда подается недостоверная информация, сверху вниз идут неадекватные решения, я более чем уверен, что он пролетит стремительным домкратом тот последний семафор и поедет на станцию Дно.